Dieter Albrecht
Это было в 1641 году, во время моего первого путешествия в Японию, когда я, Дитер Альбрехт, наткнулся на самую необычную историю в этих записях. Будучи врачом в крупной голландской торговой компании, я много путешествовал. Но ни одно из чудес, описанных мной в этом журнале, не вызвало столько обсуждений, сколько странное дело отступников-священников. Я подошёл к разгадке этой загадки страны ближе, чем любой европейский хронист. И узнал о судьбах потерянных священников. Иноуэ, инквизитор, обыскивал дома в поисках предметов с скрытыми христианскими изображениями. Двое священников должны были осмотреть эти вещи и подтвердить их назначение. Иногда я сам наблюдал за этим. Голландцы были единственными европейцами, допущенными к торговле в Японии. Все корабли досматривались, чтобы убедиться, что не провозят религиозных предметов. Ничто с изображением креста, святого или четок пройти не могло. Несмотря на все меры, кое-что всё же пронеслось тайком. И для японцев это было так же тревожно, как если бы пролили кровь. Когда Савао Чуэн умер, другой священник взял на себя его обязанности и выполнял их с достоинством. К тому времени я заметил, что он овладел языком довольно хорошо и, похоже, мирился со своей судьбой. Окада Санъэмон жил в Эдо до конца своих дней. Через десять лет мне разрешили посетить Эдо. Японцы охотно сплетничали об Окаде Санъэмоне. Инквизитор Иноуэ требовал от него многократных клятв отречения. И говорят: «Павший священник всё это давал быстро и охотно». Инквизитор продолжал настаивать на периодических проверках всех подозреваемых в христианстве. Окада Санъэмон не был исключением. Иноуэ был решительно настроен не дать забыть этот пример. Особенно самому священнику. В 1667 году внутри амулета слуги по имени Кичидзиро нашли религиозное изображение. Слуга утверждал, что выиграл амулет в азартной игре, никогда не заглядывал внутрь и не мог получить его от Окады Санъэмона, так как тот всегда был под охраной. Кичидзиро забрали. После этого за Окадой Санъэмоном внимательно наблюдали. Во время моего последнего путешествия в 1682 году я спрашивал о нём, и японцы охотно отвечали. Последний священник никогда не признавал христианского Бога. Ни словом, ни символом. Он не говорил о Нём и не молился. Даже когда умирал. Его религиозное дело давно было закончено. Трое стражей стояли у гроба, чтобы убедиться, что его увезут. Только его жене на короткое время разрешили взглянуть на тело и положить туда скромный маморигатана, чтобы отогнать злых духов. Не было видно, чтобы она плакала. Тело обращали по буддийскому обычаю и дали посмертное буддийское имя. Человек, что когда-то был Родригесом, закончился так, как хотели они. И как я видел его впервые — потерянным для Бога. Но в этом, по правде, ответить может только Бог.
