Киноляпы в фильме Список Шиндлера

В 1940-е годы почти все европейские женщины не брили подмышки, ноги и интимные зоны, особенно женщины на принудительных работах или узницы лагерей смерти, которым не разрешали даже элементарного ухода. Все женщины в фильме, за исключением одной, подстрижены и выглядят ухоженными.

Бутылка коньяка Хеннесси, показанная в фильме, — новой формы, представленная в 1990-х годах. Изначальная форма бутылки была выше и имела другую этикетку.

Когда один поезд с мужчинами-евреями отправляли в Чехословакию, можно увидеть несколько опор контактной сети электрифицированной железной дороги. В то время и в том месте все локомотивы были паровыми.

Песня Билли Холидей, звучащая по радио, не та военная запись, которая указана в финальных титрах. Это более поздняя версия из 1950-х годов.

Когда Рудольф Хёсс встречается с Шиндлером, Хёсс заявляет, что I.G. Farben нужны рабочие для "его химической фабрики", как будто это название относилось к какому-то конкретному человеку. На самом деле I.G. Farben было названием промышленного конгломерата, а не именем отдельного человека.

Шиндлер едет на Даймлер-ландолете 1946 года.

В сценах эвакуации можно увидеть Mercedes-Benz 170 Va 1950 года.

Кабаре-песня в начале фильма, "Der fröhliche Wanderer" или "Mein Vater war ein Wandersmann," известная на английском как "The Happy Wanderer", была написана в 1955 году.

Когда нацисты отделяют здоровых и больных заключённых, они включают две шеллаковые пластинки. Вторая пластинка помечена как «Fogg Records», но Мечислав Фогг основал свою звукозаписывающую компанию после войны; более того, Фогг в своей студии записывал в основном (если не исключительно) польских исполнителей, а эта песня не похожа на польскую.

Песня «Иерусалим из золота» была написана лишь через двадцать лет после окончания Второй мировой войны (см. раздел «Интересные факты»).

Когда они маркировали коробку ярлыком с надписью 'военный материал', было ясно, что этот ярлык напечатан на принтере, который тогда ещё не был изобретён.

Бетономешалка, показанная в трудовом лагере, была изготовлена в конце 1950-х годов компанией «Леша». Модель — «Леша 100».

В начале, когда немцы устанавливают столы для записи имён, один немецкий служащий кладёт пластиковую штемпельную подушечку. В ту эпоху штемпельные подушечки обычно находились в металлическом корпусе.

В начале фильма показано радио с круглым циферблатом. На самом деле это польская послевоенная модель Orion RSZ48, выпущенная в 1948 году.

Когда показано, как выселенная семья переезжает в свою новую квартиру в гетто, женщина, уже находящаяся там, покачивает на руках младенца. Слышен плач, но сам младенец спокоен.

Оскар Шиндлер говорит охраннику, что только ребёнок может отполировать 45‑мм снаряд изнутри. Однако германская армия вообще не использовала орудия калибра 45 мм (не считая небольшого количества захваченных советских танков, для которых немцы, впрочем, боеприпасы не производили).

(только в немецкой версии) Когда Шиндлер и Гёт спорят о судьбе Хелен Хирш, мы слышим, как Гёт неправильно произносит название Аушвица — он говорит "Aus-schwitz". Эту ошибку иногда можно заметить и в немецком обществе, поскольку люди действительно, похоже, путают название Аушвиц (немецкое название польского города Освенцим) с "Ausschwitz" (где "ausschwitzen" на самом деле означает "выделять").

Когда Гёт пытается казнить раввина, он достаёт из кармана полуавтоматический пистолет. Когда пистолет не срабатывает, он вручную перезаряжает его, оттягивая затвор назад. В первый раз при этом из оружия выбрасывается патрон, но при каждом последующем оттягивании затвора патрон не выбрасывается, то есть магазин был пуст.

После того как маленький мальчик вынес седло из машины и Шиндлер сказал спасибо, он передаёт несколько сигарет служащему Шутцштаффель в лагере, и Шиндлер называет его "Rottenführer", но погоны/знаки различия у этого эсэсовца соответствуют другому званию — Sturmmann, которое на одну ступень ниже звания Rottenführer.

При зачистке краковского гетто солдат СС отчитал другого солдата за то, что тот выстрелил в мальчика, которого тащил обратно к пункту сбора. Этот солдат неоднократно неправильно произносит глагол "schiessen" (стрелять), заменяя в нём правильный звук "e" на звук "i", так что он звучит как глагол "scheissen" (испражняться).

Мордехай Вулкан называет себя Маркусом, когда его вызывают как одного из «евреев Шиндлера».

В отличие от Лиама Нисона, Оскар Шиндлер был блондином.

Когда Гёт пытается выстрелить в раввина, но его пистолет не срабатывает, он достаёт из кармана второй полуавтоматический пистолет, чтобы выстрелить в раввина. Когда и этот пистолет несколько раз не срабатывает, Гёт бьёт раввина и уходит, уронив пистолет на землю. Пистолет, который он уронил, оказался револьвером, а не тем полуавтоматом, который он вынул из кармана.

Доктор, который отравляет свою пациентку в акте милосердного убийства, впервые показан весь в крови, в спешке, пытаясь достать яд в аптеке. Мгновение спустя его показывают в совершенно чистом, таком же халате, когда он раздаёт яд. Немного позже его видят несущим раненую женщину, которую затем застреливает солдат СС; она истекает кровью на доктора.

На боеприпасном заводе Шиндлер подходит сзади к раввину, работавшему за шлифовальным станком, и задаёт ему вопрос. Раввин не слышит его из‑за шума станка, поэтому Шиндлер зовёт его чуть громче. Раввин затем выключает станок и отвечает на первоначальный вопрос, которого он не слышал и который Шиндлер не повторил.

Когда мальчик впервые рисует буквы "DIREKTOR", используется засечный шрифт. В следующем кадре слово показано шрифтом без засечек, более жирным, почти трафаретным. Размер слова также намного больше, чем раньше.

Когда Шиндлер собирается поцеловать еврейскую девушку, он кладёт руки ей на плечи. В следующем кадре он отводит руки от её щек.

В конце фильма, когда мы видим настоящих выживших вместе с актёрами, сыгравшими их в фильме, отдающими дань уважения у могилы Шиндлера, каждый кладёт маленький камешек на надгробную плиту в соответствии с еврейским обычаем. Маленькие камешки на плите несколько раз меняют форму, цвет и положение — каждый раз камера опускается, чтобы запечатлеть момент их укладывания.

Когда офицер СС отчитывает Шиндлера за поцелуй с еврейской девушкой, этот же офицер дважды поднимает свою чашку в одном и том же предложении.

Когда мужчины используют маленького мальчика, чтобы достать лёд с крыши вагона поезда, пока они едут к фабрике Шиндлера, колючая проволока на окне имеет зигзагообразный рисунок, но внешний план показывает линейный узор.

Ближе к концу фильма, когда русский солдат освобождает евреев Шиндлера, спящих снаружи фабрики, подъезжая к ним верхом на лошади, на земле между спящими евреями видно много промежутков. Затем ракурс камеры меняется на позицию позади солдата, и на земле оказывается значительно больше людей, причём между ними совсем нет никаких промежутков.

Положение рук Амона Гёта, когда он разговаривает с Хелен в подвале, перед тем как избить её.

В финальной сцене, в конце войны, у некоторых женщин волосы слишком длинные, чтобы они могли отрасти за семь месяцев, прошедших со времени пребывания в Аушвице.

В открывающей сцене, когда Шиндлер готовится к вечеринке (наряжается, берёт деньги), форма его рук (и ногтей) различается от кадра к кадру.

Сцена, в которой Шиндлер проводит собеседование на должность секретаря, начинается широким планом: в комнате видно мебель, накрытую во время покраски стен. Когда кадр сменяется на крупный план, мебели уже нет.

Когда Оскар впервые встречается с Амоном Гётом за обедом, есть офицер, который дважды наливает воду, причём с двух разных ракурсов.

Когда Шиндлер берёт рюмку Штерна за него во время их тоста в честь создания завода по производству эмалированной посуды, он ставит её обратно перед ним. Когда Штерн встаёт и уходит, рюмка исчезла.

Когда Шиндлер сидит с офицерами СС на платформе, вид сбоку показывает подтекающий пожарный гидрант, и один из офицеров протягивает ему напиток. В следующем крупном плане Шиндлер просит Амона достать пожарные рукава, чтобы обрызгать вагоны поезда, и ему снова подают тот же напиток.

Когда женщин Шиндлера загружают обратно в вагоны, чтобы отправить на его фабрику, в одном кадре видно, что Хелен Хирш и Розалия Нуссбаум уже находятся в поезде. В следующем же кадре, когда сотрудник СС отнимает детей у матерей, и Хелен, и Розалия вдруг снова оказываются в очередях.

Когда Оскар лежит в постели со своей женой и разговаривает, его голова покоится на ней. Но в следующем кадре, когда она приподнимается/переворачивается, чтобы поговорить с ним, он находится гораздо дальше от неё.

Рука Штерна, обхватившая однорукого рабочего на складе Шиндлера.

Оскар садится за стол к Амону, готовясь поесть; камера показывает сцену со спины Амона. Когда меняют ракурс, видно, что он уже жует еду.

Когда Амон выбирает себе горничную, все женщины выглядят холодными и напуганными; если посмотреть в конец ряда женщин, можно увидеть, что последние две женщины постоянно смотрят вдоль ряда и смеются.

Когда войска нацистов хватают мальчика, он роняет свой чемодан у ног. Когда камера возвращается к нему, чемодан находится в метре от него.

Когда Амон наугад стреляет в заключённого, потому что никто не признаётся в краже курицы, тело мужчины мгновенно согнулось и рухнуло на землю. В следующем кадре тело мужчины лежит на животе, когда офицер стреляет ему в голову.

Когда Шиндлер и Польдек Пфефферберг встречаются в церкви, Польдек засовывает правую руку в карман пиджака, чтобы достать блокнот и карандаш и записать заказ Шиндлера на товары с чёрного рынка. Камера переключается на вид сзади Польдека, и он уже берёт правой рукой лист бумаги с передней части скамьи.

Когда пожилых женщин выстраивают для осмотра в Аушвице, миссис Дрезнер меняет своё место в ряду между двумя кадрами, пока говорит.

В начальной сцене на вокзале ясно видно, что там, где мужчина расставляет стол, отсутствует металлическая крышка, однако когда начинают называть имена, создаётся впечатление, что действие происходит в другом месте.

(На 1:11:00) Когда маленькая девочка в красном пальто (пальто — единственный цветной элемент в фильме) убегает и прячется под кровать, пальто видно красным, когда она перебегает через комнату, но когда камера переключается на крупный план, пока она отодвигается назад, её пальто теперь неокрашенное — черно‑белое.

Когда Шиндлер и Штерн ведут переговоры с еврейскими инвесторами за пределами гетто, на заднем стекле отражается Стивен Спилберг (его куртка развевается на ветру).

Сцена в подвале между Оскаром и горничной: когда она смотрит прямо в камеру, справа нет света, однако по мере развития сцены и по мере того как кадр сужается, кто‑то включает свет, который становится заметен в момент, когда делают склейку на её левую сторону и она наклоняет голову вперёд.

Впервые, когда Амон Гёт стреляет в еврейского заключённого, на заднем плане чётко виден крупный земляной сквиб до его срабатывания.

Когда поезд с женщинами уезжает из Краков‑Плашува и по ошибке направляется в Аушвиц (примерно в 25 милях к западу от Кракова), в фильме его показывают, проезжающим через горную гряду. На самом деле между Краковом и Аушвицем‑Биркенау нет гор.

Оскар Шиндлер никогда не был награждён Золотым партийным значком НСДАП и потому не мог продать его, чтобы спасти больше евреев. В любом случае все, за исключением нескольких значков, были изготовлены из позолоченной латуни.

В конце фильма написано, что Оскар Шиндлер был признан праведником в 1958 году. Однако Шиндлер был признан праведником только в 1993 году, в тот же год, когда вышел фильм, и через 19 лет после его смерти.

Среди наград, которые Амон Гёт носил на своей форме СС, были Железный крест 2-го класса, медаль Судетской области и Силезский орёл. Гёту никогда не присуждали ни одну из этих наград; в случае Силезского орла ему было бы 11 лет в момент вручения знака.

Еврейские повязки со звездой Давида должны находиться на левом рукаве, а не на правом.

Когда в женском бараке рассказывают историю об отравлении газом, видно, как одна женщина проводит руками по волосам. На её указательном пальце — кольцо. Все украшения были конфискованы.

Золотой партийный знак (Goldenes Parteiabzeichen), который держит Шиндлер, — это 'large' военный вариант, а не гражданский вариант, который был бы у него, если бы ему присудили такой знак.

Список был набран до того, как Ребекка и Йозеф Бау поженились. Она указана в списке под девичьей фамилией Тененбаум.

Амон Гёт в фильме показан как майор СС. Недавнее изучение его служебного дела установило, что высшим званием в СС, которое он занимал, был капитан.

Амон Гёт был повешен с руками, связанными спереди. При повешении руки обычно связывают за спиной.

Когда раввин Левартов зажигает свечи во время небольшой субботней службы на фабрике Шиндлера в Чехословакии, он произносит неправильное благословение. Вместо того чтобы произнести «l'hadlik ner shel Shabbat» (благословение над субботними свечами), он произносит «bo'rei p'ri hagafen» (благословение над вином).

После вечеринки в начале фильма, когда мы впервые видим Шиндлера, показан кадр колонны немецких солдат, марширующей по улице. Один из них несёт через плечо пулемёт MG 42. Это оружие было принято на вооружение только в 1942 году, тогда как эта сцена происходит до крайнего срока переселения евреев в гетто, который, согласно фильму, был в марте 1941 года.

Шиндлер встречается с Рольфом Чурдой в 1939 году, вскоре после вторжения в Польшу. Чурда на самом деле был переведён туда лишь в 1943 году. Роман также допустил эту ошибку.

Когда Шиндлер берёт еду, он держит вилку в правой руке и нож в левой. Поскольку он не левша, для немца это было бы весьма необычно. На самом деле немцы и многие европейцы режут мясо ведущей рукой и не поворачивают столовые приборы. Мясо едят прямо с ножа, поэтому то, как Шиндлер ест в этой сцене, технически соответствует культурной норме.

Когда отделяют здоровых от больных, один из мужчин, бегущих обнажёнными, явно не обрезан. Однако многие еврейские узники не были религиозными и не соблюдали Тору; фактически они ассимилировались в нееврейское общество и, следовательно, могли не быть обрезаны.

Когда поезд с женщинами отправляется из Краков‑Плашув и по ошибке перенаправляется в Аушвиц‑Биркенау (примерно в 25 милях к западу от Кракова), в фильме показано, как поезд проезжает горную гряду. На самом деле между Краковом и Аушвиц‑Биркенау нет гор. В реальной жизни перевозки в Аушвиц и другие лагеря смерти не всегда шли напрямую и часто перенаправлялись по более обходным маршрутам, поэтому этот транспорт мог проходить через горы (Татры находятся примерно в 160 км от Кракова). Это также могло значительно увеличить время в пути; поездки, которые должны были занимать часы, могли занять дни.

Как только маленького мальчика поднимают, чтобы он сорвал ещё одну сосульку с крыши поезда, камера переключается на вид снаружи и отъезжает назад, показывая проезжающий поезд, на котором нет ни следа снега или льда нигде, кроме прямо над той самой дверью.

Когда Шиндлер одевается, чтобы пойти в ночной клуб в начале фильма, он наливает в свой стакан прозрачную жидкость из бутылки коньяка Hennessy VSOP. Коньяк Hennessy VSOP имеет тёмный янтарный цвет и ни при каких обстоятельствах не мог бы быть прозрачным.

На вокзале, когда Шиндлер спасает Штерна от отправки, видно, как офицер листает страницы с именами, но все страницы абсолютно одинаковы.

Когда доктор заглядывает в свой тайный запас элитного алкоголя, кажется, внутри виден луч света. Как это возможно, ведь он должен находиться внутри стены?

После сцены на фабрике, где рабочим показывают, как изготавливать котлы для супа, Штерн ведёт группу людей к началу очереди, чтобы получить их разрешения на работу, но он не носит нарукавную повязку со звездой Давида.

Когда Гёт показывает список Шиндлеру, чтобы сообщить, что внизу последней страницы допущена канцелярская ошибка и что пустое место зарезервировано для Хелен Хирш, на странице видно, что это пустое место пронумеровано под номером 297. Поскольку в список на самом деле входило от 1100 до 1200 человек, последний номер на последней странице должен был находиться в этом диапазоне.