Дмитрий Власкин: «Русский дух в обертке американских «Одиннадцати друзей Оушена» и британского Гая Ричи»

Ваш герой Артем в фильме «Номер один» занимает позицию протеже персонажа Филиппа Янковского Феликса. Сложились ли похожие отношения у вас с Филиппом Янковским, научились ли вы чему-нибудь у него?

Безусловно, когда ты встречаешься с человеком такого масштаба, с такой историей, как семейной, так и личной, с таким большим багажом, с большим опытом — и жизненным, и киношным, — ты... Я лично смотрел в рот Филиппу, я очень его полюбил и зауважал за профессиональный подход. Конечно, профессиональный подход есть у многих актеров, но у него, можно так сказать, именно традиционный актерский подход. Невероятно, насколько он верит в систему Станиславского, Михаила Чехова. Мне кажется, что он несет в себе классику и традиции актерского мастерства. На пробах он мне рассказывал: «Так, я вот здесь буду вот такой, немножко здесь сгорблюсь. А в следующей сцене я уже раз — и выдохнул, и стал выше немножко, на несколько сантиметров. А здесь я скажу это так, потише, погромче, здесь смысл в том, что он пошел туда, и поэтому для него это так важно». И все эти детали он держит в голове, что, мне кажется, очень здорово. Поэтому я могу сказать, что буду учиться долго, но подберу эту его черту, это точно.

Герой Янковского часто говорит: «Удиви меня». Чем лично вас удивил этот проект, эта история?

Находимся мы на площадке и снимаем уже финальную сцену прощания героев и их принятия друг друга, объятия. Очень лирическая сцена. Один из героев, Феликс, которого играет Янковский, говорит: «Я знал, что вы храбрый человек». Другому говорит: «Знал, что у вас всегда был ум». «А у вас сердце», — это третьему персонажу. Дубль заканчивается, и я вдруг осознаю, говорю: «Ребята, вы понимаете, что каждый из наших персонажей в этом фильме похож на персонажей из «Страны Оз»?» А режиссер Миша Расходников отвечает мне: «Ну конечно, это так и было задумано». Я на него смотрю и понимаю, что как-то это пропустил, прочитав сценарий. Важно понимать, что это не про то, что я не знал сценарий. Это такая тонкая вещь: сценарий на поворот событий никак не влияет, что мы как-то схожи с персонажами «Страны Оз», но сама идея, то, что там заложено, — любовь и стремление каждого героя к чему-то, к какой-то цели. Она пронизывает фильм и в итоге очень тонко закольцовывается. Меня это жутко удивило и порадовало, и мне кажется, те, кто это увидит и поймет, тоже порадуются и удивятся, насколько эта мысль вдруг тебя бьет, ты восхищаешься ей.

Тема аферы всегда востребована. Насколько вы любите этот жанр, и хотели бы вы быть похожим на персонажей Гая Ричи? Или это чисто «русский аферист» в новом фильме?

В свое время, будучи тинейджером, я очень любил этот жанр, много раз пересматривал фильмы «Одиннадцать друзей Оушена», «Дик и Джейн» с Джимом Керри, «Поймай меня, если сможешь», «Великолепная афера». Естественно, «Большой куш» и «Карты, деньги, два ствола». Все это в моем сердце, и надо сказать, если уж говорить про Ричи, что я в восторге от Брэда Питта, который сыграл такого бесшабашного ирландца. Я смотрел его и на русском, и уже потом в Америке на английском. И забавно, что вообще непонятно, что Брэд Питт говорит с таким сильным ирландским акцентом. Это такая характерная роль его, и я прямо обожаю, как он там играет. И в этом кино, если говорить про моего персонажа, я действительно не пытался сделать его каким-то русским аферистом. Мне хотелось, чтобы это был именно в данном жанре данного кино определенный персонаж, который не будет калькой какого-то нам всем известного парня на улице, которого мы видим. Мне хотелось, чтобы это был какой-то созданный герой со своими характерными чертами.

Артем характеризуется как «смекалистый, борзый, но простой парень». Что общего у вас с Артемом? Тяжело ли было перевоплощаться?

Подходя к этому вопросу, я на него уже почти ответил. Может быть, не совсем правильно его определять как «смекалистого, борзого, но простого парня». Его проблема, наоборот, в том, что он очень простой, и из-за этого он пока не знает, какой он: то ли борзый, то ли смекалистый, то ли ловкий, а может, и вообще неловкий. Он пытается быть кем-то в этом обществе, и поэтому, когда он встречает такого персонажа, как Феликс, главного мошенника последнего тысячелетия, он за него цепляется как за веточку, даже как за дерево огромное, чтобы чему-то научиться. Потому что ему кажется, что у него есть способности, а на самом деле Артем еще сам не знает, какой он. В конце так поворачиваются события, что он находит себя с помощью Феликса, с помощью своего брата, с помощью его девушки, в которую он влюбляется (ее играет Рина Гришина), которая тоже пытается ему вправить мозги. Мне кажется, мой персонаж — про становление человека; безусловно, он очень наивный и открытый этому миру в начале фильма, а дальше с этими своими чертами и мыслями в голове он уже будет по-другому, мне кажется, жить.

Что общего у вас с Артемом?

Я могу сказать, что в силу своего характера мне тоже иногда кажется, что я не знаю, каким могу быть: и таким, и борзым, и милым, и наивным, и вроде как-то пытаюсь умничать. А в итоге, когда задается какой-то сложный вопрос, я иногда стопорюсь, мне нужны какие-то люди вокруг, которые помогут мне ответить и решить какие-то проблемы в жизни. Вот в этом схожесть наша.

Целью ограбления в фильме становится картина Марка Ротко, одного из главных художников современности. Как вы сами относитесь к современному искусству?

Я обожаю современное искусство, но, наверное, могу признать, что к живописи я очень сложно отношусь, потому что не очень хорошо в ней разбираюсь. Я не знаю, что хорошо, а что плохо. Знаете, есть люди, которые могут стоять и разбирать картину: «Посмотрите, как художник нарисовал эту девушку, которая сидит за столом, и она смотрит с такой грустью или с мыслями о будущем». Или, например, «Черный квадрат». Мне очень сложно в этом найти истину и увидеть ее. Я люблю ходить на выставки с супругой. Она очень хорошо во всем этом разбирается, и я люблю ее слушать. Мне близка современная литература. Я обожаю все новое, что выходит, и все книги Букеровской премии я читаю и фанатею от этого. Вот это мне близко. Почему-то мне кажется, я могу разобрать, что хорошо, а что плохо в литературе, что чего-то стоит, а что нет. По крайней мере мне так кажется.

На каком кино вы выросли?

Я вырос на американском кино. Не зря я уехал в Америку. Видимо, готовился к этому всему. Потому что я приехал в Америку как в свою родную страну, просмотрев все романические комедии. Я знал, как надо разговаривать с людьми, что от них ожидать, какие вечеринки в американских университетах проходят, и все это из кино. Я подмечал и раз 80 посмотрел «Большого папу» с Адамом Сэндлером. Я раз 50 посмотрел «Американский пирог». И все в таком роде. Я не очень этим горжусь, но какая-то в этом есть ностальгия для меня. Я смотрел и всегда мечтал о том, чтобы было как там, в кино. И сейчас я пытаюсь как-то восполнить свое незнание русского кинематографа. Только несколько лет назад посмотрел фильмы «Брат», «Брат 2» и «Бумер». В восторге от фильма «12» (по американскому «12 разгневанных мужчин») с Михалковым. И я как-то вот сейчас увлекся русским кино.

У кого хотели бы сняться в будущем?

Я знаю, что эта мечта никогда не исполнится, но я бы, конечно, сыграл у Звягинцева. Это потешить себя: вот, Звягинцев, если бы я у него снялся, все было бы по-другому. Из того, что возможно для меня, я бы с удовольствием снялся у Крыжовникова. Мне кажется, то, что он делает, очень круто и тонко, современно. То, что он делает, — это актерские подарки, все его кино. И Хлебников. Наверное, я бы с удовольствием у Хлебникова снялся.

Ваша мама — театральный режиссер. Дает ли она вам советы по актерской игре или, может быть, рекомендации по проектам, в которых вам стоит/не стоит участвовать?

В моей жизни она, безусловно, играет большую роль такого надзирателя, но это очень грубо говоря. В принципе, она не лезет в мою актерскую игру, за что я ей благодарен, и я не стеснен в этом смысле. Она потом может о ней что-то сказать, после того как выйдет либо кино, либо спектакль. Я могу с ней что-то обсудить, задать вопрос, с которым не знаю, как справиться. Но то, что она, наверное, больше не физически, а психологически такой человек-детектор для меня того, что нужно делать и что не нужно, это да. То есть, когда я принимаю какие-то решения, что делать, сниматься ли в той или иной картине, идти или нет, я всегда думаю, что бы она сказала на это. Просто фантазирую. Не значит, что она бы так и сделала. Даже потом, когда я рассказываю: «Вот ты бы мне сказала: не надо это делать». Она говорит: «С чего бы я так тебе сказала?» И я понимаю, что, может быть, она и не так бы сказала. Но она вот такой для меня маяк.

Жалеете ли вы о том, что пока самый типичный для вас образ — а-ля дворовый хулиган? В каких амплуа вы бы хотели еще себя попробовать?

Я не могу об этом жалеть, потому что это то, что есть сейчас, на данный момент, и то, что уже случилось. Безусловно, я бы еще хотел что-то другое попробовать, и у меня есть работы, которые просто, видимо, остались не замечены и ярко не вышли. «Созвездие Стрельца» — это большой сериал про Эдуарда Стрельцова, который не с Петровым, а со мной, и он есть в Интернет-доступе, на площадке «Первого канала», то есть это можно посмотреть. И я там играю абсолютно другую роль: положительный, простой, добрый, умный парень, то есть совершенно другое амплуа. И в этом году выйдет на «России» большой сериал «Хозяйка горы». Там абсолютно другой персонаж: демонический, умный и тонкий, которого никак, никогда бы не подумал, что буду играть, и вот это случилось. А то, что такой дворовый хулиган... Я рад, что хотя бы что-то получается. Я вообще просто люблю пробовать разных персонажей. И пока, видимо, не попал в какие-то точные десятки на пробах, потому что я пробовал разных персонажей, безусловно. Я просто верю в то, что все еще впереди, и работаю для этого.

Сюжет фильма «Номер один» напоминает несколько американских кинокартин. Скажите, что особенного в этом фильме? Что придает ему русский колорит?

Мне кажется, особенность фильма, его изюминка в том, что, несмотря на то, что это снято в классических кадрах и в жанре американских киноафер, в нем остается дух русского характера. Он пронизан русским менталитетом. А звучит он так: «А! И так сойдет», или «Пройдем напролом», или «Да как-нибудь на авось». Вот так у нас в России, мне кажется, часто происходит. Русский дух в обертке американских «Одиннадцати друзей Оушена» и британского Гая Ричи. И мне кажется, это самая главная мысль.

Беседовала Мария Бабаева