Леонардо ДиКаприо — из тех актеров, кто не гоняется за собственным прошлым. Свои фильмы он почти не пересматривает. Почти — потому что есть одно исключение. И это не «Джанго освобожденный» и даже не «Начало». И нет, «Выживший» в списке его любимых ролей тоже не фигурирует.
Единственная лента, к которой он возвращается чаще других, — «Авиатор» Мартина Скорсезе.
Биографическая драма о гении и чудаке Говарде Хьюзе стала для ДиКаприо не очередной работой для галочки, а целой вехой в карьере.
«Я почти сделал этот фильм с Майклом Манном, но возник конфликт, и в итоге я принес проект Марти [Скорсезе]. Мне было тридцать. Это был первый раз, когда я почувствовал себя не просто актером, нанятым для роли, а полноправным участником производства. Я почувствовал совершенно новую ответственность».
Идея снять «Авиатора» жила с ним долго: книгу о Хьюзе он носил с собой десять лет. После «Банд Нью-Йорка» он снова встретился со Скорсезе — и тот согласился взяться за проект. Результат оправдал все ожидания: за роль ДиКаприо получил номинацию на «Оскар», а фильм собрал пять наград Академии.
Но дело, похоже, вовсе не в трофеях. Для Лео это было первое погружение в кино как в совместное творчество, когда ты отвечаешь не только за текст и мимику, но и за саму суть картины.
Поэтому «Авиатор» для него — личный рубеж, момент, когда он впервые ощутил себя настоящим соавтором. И этим чувством, в отличие от собственных других работ, он готов делиться с самим собой снова и снова.
Ранее мы писали: Ковбой вместо художника: на главную роль в «Титанике» Кэмерон приглашал вовсе не ДиКаприо — но его коллегу погубил акцент (и хамство)
