Интервью: Алексей Петрухин о проблемах и достоинствах работы в крупных жанрах

31 июня в рамках фестиваля науки и кино «Старкон» состоялась презентация трейлера самого дорогого в истории российского кинематографа фильма «Тайна печати дракона». Киноафиша встретилась с кинопродюсером и сценаристом Алексеем Петрухиным, чтобы обсудить проблемы и достоинства работы в крупных жанрах.

- Мы с вами сегодня находимся на крупнейшем фестивале, посвященном фантастике. Как вам кажется, почему этот жанр так популярен сегодня? И что в нем особенно интересно именно вам? - Я думаю, что фантастика была популярна во все времена, даже тогда, когда еще не называлась жанром. Ведь зрителя всегда манит неизведанное, и, следуя за своим желанием, он идет в кино, чтобы попасть в ситуацию, которая вряд ли случится с ним в реальной жизни. Тут речь не только о фантастике, под это определение могут попасть и многие драмы со сложными обстоятельствами, которые, слава Богу, в действительности случаются не с каждым. Среди популярных жанров также могут быть названы фильмы ужасов, исторические картины-приключения, но во всем это первостепенна фантастическая составляющая, так что глобально она стоит на лидирующей позиции. В этом смысле идея фестиваля «Старкон» очень меня привлекает. - Вы работаете в крупных жанрах, где большая роль отводится форме, визуальным эффектам. Как в таких условиях не потерять содержание, человеческую интонацию? - Во-первых, кино состоит из деталей. Очень простой пример: девушка и парень должны поцеловаться в кадре. Перед тем, как это физически произойдет, будут показаны и/или телесные подробности ― кадр глаза, волос и/или их эмоциональные переживания в этот момент ― трясущиеся руки, звук сердцебиения ― именно благодаря таким деталям погружаешься в историю. В фэнтези особенно важно создать мир, в который бы хотелось вглядываться. Но зачастую именно такие картины теряют самый главный в кино спецэффект ― человеческую эмоцию. Сейчас российский кинематограф крупного жанра существует на этапе становления, поэтому мы часто забываем про драматургию в погоне за компьютерной графикой, а потом слышим от зрителя: «Кино красивое, но как-то так себе». Когда мы смотрели окончательную версию «Тайны печати дракона», я поймал себя на мысли, что мы увлеклись спецэффектами. Один из героев фильма умирает, и я понимаю, что мне не хватает буквально пары секунд задержки кадра, чтобы у меня появились слезы. Но из-за дорогой графики на этом этапе продлить хронометраж невозможно, поэтому приходится успокаивать себя тем, что получилось хотя бы эффектно. Оправдываюсь перед зрителями словами: «Не все мы сделали так, как было задумано», так что мы знаем свои ошибки и каждый раз стараемся сделать лучше.

- Режиссер фильма Олег Степченко обозначил генеральную идею фильма как демонстрацию культуры и истории России и Китая. Как вам кажется, насколько удалось этого достичь? И в чем это проявляется? - Картина действительно получилась очень мультикультурной, но, когда мы начинали ее делать, тренда российско-китайских отношений еще не было, а Китай нам был интересен в первую очередь своими легендами. Например, оказалось, что легенда о Вие, божественном существе, которое охраняет переправу между миром живых и мертвых, есть почти во всех культурах мира. В Китае это дракон с ресницами, которые проросли через землю, пока он спал на переправе. Вообще изначально у нас было четыре легенды, но одну из них мы сократили на стадии постпродакшен, решив, что она выбивается из общей концепции. Осталась история о подмене Петра I во время путешествия в Европу, по поводу которой и сегодня ведутся исторические споры, а также рассказ о человеке в железной маске и легенда о появлении чая. Для того, чтобы подробно показать эти истории, мы изучили множество спецэффектов, у нас есть и шторм, и полеты, и драконы, но самый главный среди них, конечно ― поединок между героями Джеки Чана и Арнольда Шварценеггера. Сейчас, к сожалению, российскому кинематографу большого жанра нет доверия, но хочется верить в то, что площадка Старкона сможет это исправить. Надеемся, что на следующий год, когда будем представлять продолжение «Вия», мы покажем здесь кого-нибудь из наших героев ― зрительская аудитория самая подходящая. - Интересно, что по законам эпохи постмодернизма, в которой мы живем, не создается ничего нового, а все, что таковым кажется, лишь переосмысляет уже сказанное старое. Вопрос такой: в основе вашего фильма есть мифы, а есть историческая действительность. К чему вы апеллируете в первую очередь? Что хотите отрефлексировать? Миссию, которую мы преследуем при создании кино, можно было бы вывести в лозунг: «Вдохновлять. Объединять. Образовывать». Нам было интересно взять в сюжет реальную историю, чтобы соприкоснуться с прошлым, все-таки правильно, когда в картине есть что-то генетически родное. Как раз в этом деле существенную роль играют спецэффекты, благодаря которым с исторической достоверностью были воссозданы Москва и Лондон XVIII века. - Съемочную группу вашего фильма можно смело назвать интернациональной. Какие преимущества и недостатки в работе такой команды? С актерской точки зрения ― глобально ― ведь это встреча разных школ. - У меня часто спрашивают, как вам работалось с Джеки Чаном и Арнольдом Шварценеггером, все-таки они звезды мирового масштаба. Конечно, в первые дни было волнительно, но уже очень скоро вся наша группа была в восторге от их трудоспособности. Есть одно острое различие между голливудскими и российскими актерами ― первые никогда не будут делать то, что не написано в сценарии, ведь это может выбиваться за рамки образа их героя, который был придуман еще на берегу. Например, мы немного изменили сцену с персонажем Арнольда Шварценеггера, дав ему текст одного из действующих лиц, от которого мы отказались. В ответ на это предложение актер высказал справедливое замечание: «Как же я могу это говорить, если это совсем не в характере моего героя», ― и ведь в том, что он сказал, была правда. Китайцы, безусловно, научили нас терпению: у них война войной, но обед по расписанию, это закон. Актер спускается к столу, даже если в этот момент снимается сцена в воздухе. Потом они полчаса едят, потом ― спят, ну а после очень бодро продолжают работать. Конечно, в кино это не всегда хорошо, ведь когда есть вдохновение, нужно этим пользоваться, но у них такие правила. У нас на площадке звучало пять языков, и сначала к каждому приставляли переводчика, но уже к середине съемок все начали понимать друг друга и без слов.