В «Сибирском цирюльнике» все было по максимуму — и костюмы, и страсти, и бюджет. Американка влюбляется в русского юнкера, Александр III угрожает кулаком, а под фоновый шум про «новую лесозаготовительную машину» с сюжетом врывается политика. И хотя фильм снимали с прицелом на Запад, западные экраны его в итоге так и не дождались — как выяснилось, не по ошибке, а намеренно.
Год назад Михалков вспоминал, как перед выпуском показал фильм Кевину Костнеру — мол, глянь, что в нем ясно американскому зрителю, а что придется объяснять. Костнер посмотрел, прислал две страницы размышлений. А вот в Госкино отреагировали иначе:
«Джейн похожа на проститутку — пусть будет англичанка», «Сержант не знает, кто такой Моцарт. Лучше бы знал».
То есть культурная экспертиза свелась к репликам, достойным стенгазеты.
Но куда интереснее — международная судьба «Цирюльника». На одном из фестивалей в Аргентине Михалков с удивлением обнаружил: в прокат фильм не вышел. Позвонил продюсеру, и тот объяснил: картину выкупила Бразилия — целиком, на весь регион. Однако настоящими инициаторами сделки оказались… американцы.
Они не только захотели убрать фильм подальше от своего континента, но и заплатили за упущенную выгоду — лишь бы никто по соседству его не показывал.
Тихо, без скандалов, без банов. Просто — купили место в «черном списке» для одной из значимых работ Никиты Сергеевича. Парадокс в том, что «Сибирский цирюльник», где патриотизм стоит во главе угла, сам стал жертвой политического жеста. Только уже не в России, а в капиталистическом Голливуде.
Ранее мы писали: «Даже хорошее кино можно загубить грубыми ляпами»: за что критики и историки невзлюбили «Сибирский цирюльник» Михалкова
