«Византия»: Рецензия Киноафиши
Нил Джордан и сценаристка Мойра Буффини, адаптировавшая для фильма собственную пьесу «Вампирская история», явно идут в ногу со временем. Ни тебе губительных солнечных лучей, ни тебе осиновых кольев, ни чеснока, ни дикой розы, ни даже клыков: у каждого вампира на большом пальце имеется изящный ноготь-трансформер (растущий прямо из тела, не накладной), которым протыкается жертва – для лучшего всасывания питательной красной субстанции. Не менее изящна процедура инициации: на некоем острове некая сила (существо) принимает облик двойника обращаемого героя и совершает посвятительный укус, после чего все ручьи острова немедля обретают эффектный красный цвет. Нил Джордан, его оператор (Шон Боббитт), художник (Саймон Эллиотт) и композитор (Хавьер Наваррете) вдохновенно создают нечто прекрасное, то впадая в магический транс, то адресуясь к творениям старых мастеров. Сирша Ронан, полуукрытая капюшоном в окне за пеленою дождя, снята как ренессансная мадонна, а когда она сидит на берегу, возле корабля, то прямо над нею, будто нимб, дано название судна: Our Lady (что значит «Дева Мария»). И есть только одна загвоздка во всей этой замечательной истории – сценарий.
Мойра Буффини варьирует здесь, в общем и целом, две интонации: благостную и жалобную. Жалобность израсходована по большей части на предысторию, в коей поведано, как юная и наивная прибрежная продавщица устриц, совращенная бесчестным офицером (три тысячи трагических ахов!), становится секс-бомбой с почасовым механизмом. Конечно, наша героиня рождает малютку-дочь, которую вынуждена отдать в сиротский приют. Конечно, она заболевает чахоткой, а дочь насилует тот самый злодей-офицер, что некогда соблазнил невинную простушку. Шарлотта Бронте рыдает на груди у Сэмюэла Ричардсона, уткнувшегося в заплаканную жилетку Чарльза Диккенса. В общем, ни у кого не остается иного выхода, кроме как сделаться вампирами, причем всем сразу: и маме, и дочке, и благородному маминому другу – сослуживцу негодяя-развратника. Зато теперь, на протяжении последующих 200 лет, мама в сочном фигурном исполнении Джеммы Артертон отбрасывает ложную скромность и пускается во все тяжкие, превращая каждый населенный пункт на своем пути в большой минетный двор и работный дом терпимости.
Вот тут-то и включается в действие второй компонент драматургии – благостность, ибо Мойре Буффини страсть как необходимо пробудить глубокую зрительскую симпатию к неутомимой королеве поселкового чупачупсинга. Оттого она высасывает все соки, в том числе артериальные, исключительно из сутенеров и иных порочных сластолюбцев, а положительных персонажей если и убивает, то лишь в целях самосохранения и родительского попечения о дочери. Дочь же вообще убивает только смертельно больных стариков, мечтающих о легкой и быстрой кончине и принимающих Сиршу Ронан за ангела, причем перед каждым таким сеансом эвтаназии та не забывает прочувствованно произнести: «Покойтесь с миром, и пусть свет озарит вас». Похоже, авторы «Византии» задались целью разжалобить самого Влада Дракулу, дабы тот не переставая рыдал в своем трансильванском гробу, уткнувшись лицом в собственные когти от неукротимого и неослабного умиления.
Сергей Терновский
