Что общего у элегантного сыщика из романа «Эра милосердия» и харизматичного капитана уголовного розыска из сериала «Место встречи изменить нельзя»? Правильно: фамилия Жеглов, котелок на голове и бесконечное «вор должен сидеть в тюрьме». Но если присмотреться, книжный Глеб Егорыч и экранный, в исполнении Владимира Высоцкого, отличаются так же заметно, как прокуренный «Москвич» от парадного «Форда» из трофейного гаража.
Авторы-Вайнеры наделили своего героя холодным расчётом, строгой выправкой и лёгкой тенью цинизма интеллигента послевоенной Москвы. А Владимир Семёнович — человек-оркестр — добавил в образ удаль, хрипотцу и такую внутреннюю бурю, что даже Шарапов временами забывал Устав и рот разевал. Книжный Жеглов щёлкает улики, как орехи, экранный — норовит ещё и спеть куплет, да так, что вся МУРовская столовая смолкает в восторге.
И вот мы решили: пора проверить, кто внимательно читал, а кто просто пересматривал любимые киновоскресенья по десятому кругу. Наш тест вырвал из страниц и кадров десяток деталей: одни бросаются в глаза, другие — спрятаны тоньше, чем «хрусталик» в чемоданчике Чёрной кошки. Попробуйте-ка определить, где кончается бумажный Жеглов и начинается тот, что «не брал воровские деньги», а если и брал, то исключительно «в целях следствия».
Не беспокойтесь: мы не будем спрашивать, кто носил во внутреннем кармане крошки от сиреневого печенья или сколько капелек йода влетело в ухо Доки. Все гораздо проще!
А здесь — крутейший тест на знание советского кинематографа.
