Он бегает по снегу, не проваливаясь, убивает мумаков одним выстрелом и выглядит так, будто никогда не устает. Но в трилогии «Властелин колец» Питера Джексона Леголас потерял кое-что важное — свою истинно эльфийскую природу. И речь, очевидно, не о меткой стрельбе из лука.
Эльфы не спят. Совсем.
В толкиновском мире это не просто бонус к выносливости, а фундаментальное отличие Перворожденных от смертных. Пока люди и хоббиты кемарили у костра в «Братстве Кольца», Леголас неделями стоял на страже, погруженный в легкую медитацию — его сознание оставалось ясным, а тело не требовало восстановления.
Эта деталь не просто удобна для сюжета — она подчеркивает трагичность эльфов: они обречены вечно наблюдать, как смертные друзья стареют и умирают, а мир неумолимо меняется.
Но Джексону, видимо, было важнее показать, как Леголас делает сальто, чем метафизическую глубину образа. В итоге киношный персонаж получился этаким неуязвимым супергероем, но потерял ту самую «эльфийскость», которая в книгах заставляла читателей замирать в моментах вроде ночного перехода через Мглистые горы — когда смертные спотыкались от усталости, а он шел вперед, бесшумный и непреодолимый, будто сама ночь.
Леголас, которого мы потеряли
Вы только представьте: ночь, лагерь Братства. Все спят, кроме Леголаса. Он сидит у огня, не моргая, вслушиваясь в тьму. Ни грамма сонливости — только готовность. Это куда мощнее, чем любой меткий выстрел.
Ранее мы писали: У Толкина на них закончилась фантазия? Почему у Сарумана и Саурона такие похожие имена
