Когда в 3 серии восьмого сезона «Игры престолов» крошечная Лианна Мормонт храбро бросилась на зомби-великана и погибла, зрители рыдали. Она была не просто любимицей публики — она стала символом стойкости, силы и того, что храбрость не измеряется ростом. Но если приглядеться к логике эпизода и тому, что раньше говорил Мартин, становится ясно: Лианна умерла не просто так. Ее смерть — своеобразная жертва во имя Арьи Старк.
Нет, Арья, конечно, не замышляла ничего плохого. Но именно потому, что в той же серии Арья должна была спасти мир, сценаристы не могли позволить всем девочкам выжить. Представьте: юная Старк убивает Короля Ночи, а героиня Беллы Рэмси в «Игре престолов» одновременно крушит великанов и выходит невредимой. Было бы слишком. Нужна была потеря. Нужен был сигнал: не все неприкасаемы. Даже самые крутые.
Создатели сериала признавались: они сами приняли решение и сделать Лианну важной, и убить ее в этой серии. И в этом нет противоречия: чем больше любят персонажа, тем сильнее удар. А заодно — весомее подвиг Арьи.
И в этом смысле шоу идет по стопам самого Джорджа Р. Р. Мартина. Он всегда считал смерть детей в своих книгах самой страшной границей, разделяющей людей и чудовищ.
Это Мартин вложил в уста Давоса слова: «Что значит жизнь одного бастарда против королевства? — Все». Это он сжег Ширен руками Станниса. Это он когда-то заставил Неда Старка сказать:
«Разве мы свергали Безумного короля, чтобы теперь убивать детей?»
Лианна погибла, потому что это цена. Цена мира, цена победы, цена, которую Арья — пусть и не по своей воле — заплатила. И как все в «Игре престолов», это одновременно и красиво, и горько.
Ранее мы писали: Самый кринжовый поступок Джон Сноу совершил в лучшей серии «Игры престолов» — она была так эпична, что герою всё простили
