Сегодня могло исполниться 90 лет Олегу Табакову — человеку, которого в СССР обожали на экране и уважали за кадром. Но даже такому большому артисту было дозволено не все. Именно сцены с ним в «Москва слезам не верит» цензоры из Госкино кромсали направо и налево.
Любовь на экране — но не для зрителя
В первоначальном варианте фильм Меньшова выглядел куда откровеннее. Там было больше страсти, там было больше эмоций, там был Табаков в трусах и Вера Алентова в комбинации. Герои бросались друг на друга, и именно в этот момент врывалась теща.
«Домогательства моего героя были более зримыми. Точка развития любовной страсти была более высокой», — вспоминал Олег Павлович.
Но в Госкино начались истерики. Тогдашний директор «Мосфильма» Николай Сизов в докладе даже писал:
«Если бы вам показать эту сцену в первоначальном виде, вы бы ужаснулись! Это просто непристойно!»
В итоге от желания режиссёра показать живую, телесную любовь остались лишь осколки.
Закрытые показы и скрытые страсти
Самое лицемерное в этой истории — в том, что цензоры вырезали сцены для «широкого» зрителя, но сами смотрели их в узком кругу. Там, где публика видела целомудренный монтаж, партийные боссы наслаждались полной версией.
Не только Табаков
Под нож пошли и другие эпизоды. В одном из них, например, Катерина откровенно соблазняла Рудика, а после — принимала душ, пока ее дочь (Наталья Вавилова) танцевала в одних трусах. Да-да, танец в фильме остался, но его урезали во всех смыслах.
Ранее мы также писали: «Зачем я снял это?»: Меньшов горько пожалел о съемках своего лучшего фильма — коллеги затравили и прозвали «позором Мосфильма»
