Николь Кидман привыкла к экстремальным ролям: то она мочится на Зака Эфрона в «Газетчике», то перевоплощается в изуродованную Вирджинию Вулф, то выдает актёрский шедевр с лицом, лишённым мимики. Но, как ни странно, самой болезненной для неё оказалась не физически изнурительная работа, а внутренняя драма в фильме «Кроличья нора» (2010).
Сюжет картины — про родителей, переживающих гибель маленького сына, сбитого машиной. Актриса взялась за роль матери, охваченной горем, всего через несколько месяцев после рождения собственной дочери.
«Я была ещё очень хрупкая, гормональная. Этот фильм проник в мою психику в самых опасных её уголках», — признавалась Кидман в интервью.
Артистка объяснила, что ее изменила сама биология материнства, а потому, несмотря на признание критиков и номинацию на «Оскар», Кидман честно сказала, что не уверена, согласилась бы на эту роль снова.
Съёмки «Кроличьей норы» стали моментом, когда актриса всерьёз задумалась о том, чтобы уйти из профессии насовсем. Эмоциональный разрыв между личной жизнью и ролью оказался слишком болезненным. Тем не менее, сама Николь признаёт:
«Я так рада, что сделала этот фильм».
Иногда великие роли требуют не таланта, а способности разрушить себя — и пережить это. Именно поэтому Кидман остаётся не просто звездой, а актрисой с большой буквы: готовой идти туда, где максимально страшно и дискомфортно.
Ранее мы также писали: Пережить, убить, повторить: 5 фильмов для тех, кто устал ждать «Грань будущего 2» — без «Исходного кода» и «Эффекта бабочки
