«Великая стена»: Рецензия Киноафиши
Одно из самых прочных рукотворных чудес света, часть объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО – Великая Китайская стена – легло в основу американо-китайского фильма «Великая стена» режиссера Чжана Имоу. Произведение по своей стилистике напоминает больше легенду с претензией на историческую достоверность и возможность еще раз затронуть проблематику Европейско-Азиатских отношений.
В центре легенды находится история Великой Китайской стены, строительство которой началось в период Воюющих царств, когда были возведены отдельные ее части для защиты от хуннов. Официальный приказ о строительстве отдал император Цинь Шихуанди, и именно при нем объединились разрозненные куски стены. Возведенный вдоль Ишаня «Земляной дракон» достраивался около полутора тысячи лет и, в итоге, стал символом слабости династии Мин: чем выше становилась стена, тем слабее оказывалась империя. Именно в то время Великая Китайская стена принимает тот вид, который мы знаем сейчас: каменные блоки, кирпичи, скрепленные рисовой кашей с примесью гашенной извести. Здесь Чжан Имоу сознательно отходит от исторической достоверности в первый раз в угоду зрелищности и доступности для европейского зрителя, так как сама история происходит задолго до династии Мин. Столица Китая находилась в Бяньлане (Кайфэне) в период правления династии Сун, ознаменовавшей первое использование банкнот, рост китайского судоходства и обороноспособности страны из-за постоянной военной угрозы с севера. На время правления династии Сун приходится подъем металлургического производства в Кайфэне и военное использование пороха, который становится основным моральным камнем преткновения в «Великой стене».
Именно за сказочным «черным порошком», способным обратить воздух в пламя и за раз убить дюжину людей и отправляются персонажи Мэтта Дэймона (Уиллем Гэрин) и Педро Паскаль (Перо Товар). Бородатые и заблудшие европейские варвары оказываются посреди Великой Китайской Империи, где не сталкиваются с привычным в таких произведениях языковым барьером и наивным внезапным доверием к чужеземцам отчасти благодаря Балларду (Уиллем Дефо), вот уже 25 лет как прозябающего посреди китайцев в роли учителя английского языка и одинокого вуайериста.
- Я дважды сам был при смерти. И тем, кто меня бросил, не повезло, - заявляет Уиллем Гэрин, еще не зная, что вскоре сам для себя откроет чудеса акробатики и притягательность восточных военачальниц, что на порядок интереснее, чем проблема жизни и смерти. Наемник, вор, лжец, убийца и завоеватель китайских сердец сталкивается со сложным моральным выбором: схватить и убежать, или же пойти и умереть в борьбе с инопланетными чудовищами. Уиллем находится меж молотом и наковальней, голосом чести и совести – Линь Мэй – и голосом своего прошлого, застарелых ран и привычной продажной жизни – Перо Товара. Его человечность и похороненное глубоко в душе благородство сходятся с наемничьими принципами лишь в одном случае: если есть оружие и враг известен, исход один – сражаться. На протяжении всего фильма Мэтт Дэймон в хорошо раскрывает сложный и противоречивый характер главного персонажа. Чжан Имоу не позволил ему опуститься до банальных поступков «схватить и побежать, но после замучиться совестью и вернуться как рояль в кустах», что делает Уиллема Гэрина одним из самых невероятных и интересных главных героев подобных произведений.
Перо Товар здесь в исполнении Педро Паскаля (Оберин Мартелл из «Игры престолов») находится не только как вспомогательный элемент для раскрытия главного персонажа. Во время экшн-сцен он выступает на равных позициях с Уиллемом, и способен не только рассмешить, разжалобить большими и жалобными глазками, но и удивить глубиной характера. Его роль верного напарника как-то не вяжется с наемничьими принципами «не верь никому», что и удержало от окончательного превращения Уиллема в продажного наемника.
- Я тебя спас, чтобы потом удавить собственными руками, - заявляет Перо Товар, после чего выказывает достойный главных позиций в фильме сложный путь саморазвития за малые сцены, что были ему отведены.
Уиллем Дефо, исполняющий роль Балларда, здесь необходимое зло а также возможность для фильма избежать очередной резины с языковым барьером. Появление европейцев для него – шанс сбежать, и в надежде наконец-то попасть на родину он готов пройти по головам. Впрочем, целых 25 лет плена посреди не слишком дружелюбных китайцев вполне могут оправдать его поведение. Баллард тоже растет как персонаж, но в обратную сторону.
Бывший участник ЕХО Лу Хань в роли Пэн Юна, солдата Медвежьих войск династии Сун, получил не так много времени, чтобы показать весь путь развития персонажа. Но именно ему принадлежат одни из важных сцен для своего спасителя: все, что происходит в душе Уиллема Гэрина, отражается и на пехотинце, превращая его из слабого, зеленого солдата в героя. Мэтт Деймон заметно подтянул коллегу по технической части, спровоцировав его играть на пределе своих возможностей, благодаря чему Лу Хань старательно отработал свою сильную психологически и сюжетно роль второго плана.
Американские актеры заставили отойти от привычной игры, приемлемой в дорамах но совершенно несерьезной по европейским меркам, и Ван Цзюнькая (Кэрри Вана). Вокалисту TFBOYS досталась роль правящего в то время императора Жэнь-цзуна (Чжао Чжэня), с рождением и правлением которого связано множество приданий: к примеру, в своем юном возрасте он все время плакал, но был, по преданию, исцелен даосом, облик которого принял дух.
Чжан Имоу зацепился за время правления императора, имя которого почти не осталось в исторической памяти и, тем ни менее, было в достаточной мере овеяно мифами и легендами, чтобы рассмотреть один из самых сильных культурологических пластов, когда Китай сам себя отгородил за Великой стеной, сильно затормозившись в развитии и выступая для Европы в роли настоящего Эльдорадо. Фэнтезийная тематика Пожирателей и красоты акробатики выступают своеобразной данью уважения общей традиции китайского кинематографа и голливудским требованиям, пока сам режиссер затрагивает тему не только различия европейских и китайских традиций, но и стереотипных представлений о Древнем Китае как об обществе, где мужчина – подтянутый, ученый полководец и стратег, а женщина – существо хрупкое, беззащитное, с изуродованными ступнями и совершенно не допускаемое к военным делам.
Персонаж Цзин Тянь – командующая Линь Мэй – яркий архетипичный образ девы-воительницы, одно лишь существование которой в китайской культуре способно ввести европейца в ступор. Женщина-командир в Древнем Китае? Для нас, тех, что о том времени в основном составили представления по китайским сказкам времени династии Тан, сама мысль о сильной женщине-герое кажется абсурдом.
Но Линь Мэй имеет право на существование не только в качестве потенциального романтического интереса главного героя, его голоса совести и чести, носителя моральных ценностей Древнего Китая для контраста европейскому наемнику. Мы знаем уже одну такую воительницу – Хуа Мулань, героиню легенд и мультипликаций на их основе, что родилась в период Северных и Южных династий. Именно по ее истории мы получили заблуждение, что в Древнем Китае в армию принимали лишь мужчин, отчего Мулань долгое время была вынуждена скрываться. Доброта, дочерняя преданность, мужество, выносливость и бескорыстие, а, главное, понимание своего места в обществе – все эти качества в Мулань и стали обязательными в европейском представлении для восточной женщины-воительницы. Мулань отказалась от высокой должности при дворе – а тут нам показывают Линь Мэй, которая не только уже изначально занимает пост командующей Журавлиными войсками, полностью состоящих из женщин, но и, позднее, становится во главе и всей армии. Этот факт повергает в шок зрителей, персонажей-европейцев в фильме, но нормально воспринимается самим юным императором и его подчиненными.
Образ слабой китайской женщины пришел к нам как раз после основания династии Тан, начало которой было положено правлением Гао Цзу (или Ли Юанем). Примечательно, что еще до этого его дочь принцесса Пинъян – та, что собрала и возглавила собственную армию во время восстания. История знает имя сестер Чынг – Чак и Ни – что также стали во главе восстания против китайских наместников, и, вероятно, происходивших с территории Южного Китая.
Му Гуйин – легендарная женщина-полководец империи Сун, не внесенная в официальную летопись из-за того, что просто так делать не принято, выиграла поединок против своего будущего мужа, стояла во главе отцовской дружины крепости, после чего вызвала на поединок и легко победила отца своего будущего мужа. По легенде, она же возглавила оставшихся женщин клана Ян, организовав собственное войско, которое впоследствии одержало победу.
Хуа Мулань, принцесса Пинъян, Му Гуйин, Лян Хунъюй, Цинь Лянъюй, Фу Хао – это лишь те немногие женщины-воительницы, истории про которых сохранились и дошли до нас в настоящее время. Согласно конфуцианской традиции, их поведение вполне соответствовало норме: полученные навыки от собственной семьи воительница применяет для защиты семейных владений и интересов, , выступая в роли верного члена семьи своей и мужа, преданного подданного государя. Многие из лидеров КНР, Включая Мао Цзэдуна, пропагандировали их образ в противовес архетипичному образу «девы в беде» вроде Линь Дайюй.
Еще одна важная и тяжелая эмоционально роль второго плана досталась Энди Лау (Ляо из «Дома летающих кинжалов», Юн Кван из «Пьяного мастера 3», Чжао Цзылун из «Троецарствия»). Создателям нужно было чем-то уравновесить и облегчить позицию Линь Мэй, что неизменно бы перетянула на себя все одеяло среди китайских коллег. Ни она, ни Пэн Юн, ни командующие просто из-за занимаемых должностей в иерархии не могли бы выступить в роли неожиданного благожелательно настроенного к чужеземцам персонажа. Хоть советник Ван и уступает по количеству реплик Линь Мэй, он – тот сюжетный противовес, который не позволяет эмоционально просесть «Великой стене».
Чжан Имоу вообще постарался уравновесить все, что только можно, ввести противопоставление каждому персонажу – от главного военачальника до простой адъютантки Журавлиных войск, для усиления контраста, на котором и строится основная проблематика фильма.
Высокие моральные принципы сталкиваются с привычкой выживать, верность императору с приверженностью тому, кто платит, женская чувственность с мужским прагматизмом, феминность с мускульностью, Европа с Азией: все это рождает невероятную химию между актерами, подкрепляемую восхитительным визуальным рядом, проработкой доспехов армии династии Сун, качественной компьютерной графикой и аккуратным монтажом. Рамин Джавади тоже прекрасно постарался, закончив 2016 год еще одним шедевром с точки зрения музыкального оформления, полностью погрузив зрителя в восточную атмосферу.
Если не обращать внимания, что батальон Журавлиных войск выступает в качестве слишком уж феминистичного элемента в фильме, по барабанам иногда зачем-то бьют нунчаками для большей музыкальности, а Пожиратели мужественно, но со скрипом выдерживают придирчивую критику избалованного зрителя, то «Великая стена» оказывается тем самым произведением, что способно вызвать смех, грусть, восхищение, ликование, заставить задуматься – в общем, что угодно, кроме разочарования. Американо-китайское сотрудничество стало полезным опытом для обеих сторон, привнеся в голливудский лоск красоту востока, в китайский кинематограф немного логики и привычного европейцам рационализма, а миру подарив добротное, выверенное произведение.
Потапова Галина
В прокате с 16 февраля 2017 года
Расписание и покупка билетов на фильм «Великая стена»
