«Нужно дать чая, и какого-нибудь пожирнее». Режиссёр Михаил Сегал о новом фильме, несуществующих проблемах и провокациях, которые зрители придумывают себе сами.

На «Кинотавре» показали новый фильм Михаила Сегала («Рассказы», «Кино про Алексеева») со странным названием «Слоны могут играть в футбол». Странное оно хотя бы потому, что в фильме ни одного слона замечено не было. Ещё в процессе просмотра зал разделился на два неравных лагеря. Одна и та же формулировка: «Это вообще что такое?!» звучала между рядами с кардинально разными интонациями. Кого-то возмутили многочисленные провокации в картине и сложный нарратив, кто-то восхищался абсолютной непредсказуемостью ленты. Однако все однозначно высоко оценили игру Владимира Мишукова, исполнителя главной роли. Этот фильм – его бенефис. Корреспонденту «Киноафиша.Инфо» оказалось недостаточно комментариев режиссёра на официальной пресс-конференции после показа, и она вызвала ироничного и прямолинейного Сегала на интервью.

Честно говоря, я вас побаиваюсь. Вы мне представляетесь острым на язык собеседником. Сужу и по предыдущим интервью, и по вашей пресс-конференции здесь, на «Кинотавре». Скажите, в кино вы разговариваете со зрителями тем же языком, что и в жизни?

Ответы на вопросы во время пресс-конференции — это же не язык, которым я разговариваю. Просто это особое состояние шуточек, там оно кажется уместным. В таком арт-шуточном режиме отвечать на вопросы получается гораздо точнее. А в жизни я не обращаю внимания на то, какой я. И в кино тоже. В кино я обращаю внимание на язык, когда уже что-то снято, ты смотришь и замечаешь: «О, вот тут я повторился», «А здесь многовато пошутил», «А здесь у меня люди разговаривают примерно так же, как разговаривали в прошлый раз». Но когда делаешь новый проект, то не думаешь о том, какой ты, повторяешься или нет. Просто стараешься быть новым, но заметить это можно только когда уже всё сделал, да ещё и время прошло. Хотя какие-то вещи за собой начинаешь замечать с опытом ещё в начале работы. Думаешь: «Стоп! Вот так у меня уже было в таком-то фильме. Вот так лучше не шутить».

В этом случае я обязана спросить, с какими попытками повторить самого себя столкнулись, когда писали диалоги для фильма «Слоны могут играть в футбол»?

У меня во всех фильмах что-то связано с чашками кофе. Кто-то пьёт кофе, кто-то спрашивает кофе, какие-то трюки с тем, что не такой кофе налили. И, конечно, можно смотреть на это, как на фирменный стиль «от Сегала», но с другой стороны, это дурацкие самоповторы. Например, в этом фильме [«Слоны могут играть в футбол»] я не рад, что это есть, потому что: ну, уже хватит. Всё это, конечно, органично внутри истории, но я хотел бы сделать фильм, где вообще всё было бы по-другому. Без повторов. Хотя - тут фактура городской жизни, распространившаяся у нас. Вот какая у моего героя жизнь? Он в машине — в офисе — в машине — в офисе. Эти переговорные… «Вам чай или кофе?» (передразнивает манеру секретарей говорить подчеркнуто елейно). Чай во время деловых переговоров, едет на машине — сейчас распространилась культура «кофе с собой». Это такая вещь, которая в обычной жизни присутствует. Это, как шнурки завязывать - просто не замечаешь.

Тогда, кстати, объясните, что это за чай такой, который просит одна из героинь: чай “пожирнее”?

О, это моё ноу-хау. Это какой-то эмоциональный посыл, когда на вопрос: «Какого вам чая?» героиня отвечает: «Любого, какого-нибудь пожирнее». Это её мозг выдал, и она не знает, что это значит, и я вместе с ней не знаю. И не хочу знать. Знаю только, что в этом что-то есть. Может быть, это означает всё вместе: тёплый, вкусный, тот, который мне понравится. Это её умная голова выдала. Дальше нужно дать чая, и какого-нибудь пожирнее.

У нас на «Кинотавре» к моменту показа вашего фильма уже чётко обозначилась тема «токсичных» родителей, которые либо не любят, либо гнобят своих детей. На первый взгляд, в вашем фильме наоборот создаётся образ идеального отца, как ответ на обозначенную проблему. Но когда я вышла из кинотеатра, я подумала: так Дмитрий (главный герой) тоже своего рода «токсичный» родитель, ведь он демонстрирует неуёмный интерес и гиперзаботу по отношению тем, кого представляет своими детьми.

Это вообще не так. Применительно к моему фильму вообще нельзя говорить о теме родителей. Для этого должны быть, как минимум, родители и дети. А Дмитрий всю жизнь занимался карьерой, семью не завёл. И поэтому моментом исследования в фильме является его проснувшееся чувство — жажда иметь ту жизнь, которой не было. Это его совершенно внутренняя проблема, внутренняя фантазия. И это точно никак не относится к теме отношений детей и родителей.

То есть моя трактовка Дмитрия, как идеального отца, она неверна?

В желании получить родительские эмоции, он пускается в некую авантюру и становится очень заботливым. Но, всё равно же, это такой игровой кусок. И вообще, что говорить о плохих родителях, плохих отношениях с детьми. Сколько у нас таких отношений, столько же и других, отличных взаимоотношений детей и родителей, с идеальной любовью в семье, не псевдоидеальной, а на самом деле, с заботой. И таких случаев миллионы. Но о хорошем зачем говорить? Надо снимать о проблемах. И мне кажется, вообще проблема “токсичных”, как вы выразились, родителей надумана.

Вы сами играете в фильме отца. Более того, вы играете персонажа, который и произносит фразу-триггер: «Иметь взрослую дочь — это классно!». А Михаил Сегал считает так же?

Конечно, иметь дочь — это классно. И сына иметь классно. Какое другое мнение может быть по этому поводу?

Часто о детях говорят, в первую очередь, с позиции, что это непросто, затратно. То есть их любят, но подают истории о них через отрицательные сферы отношений.

Ну, это же фильм. Я вот какой-то конкретной позиции по этому вопросу в жизни не занимал. Что её занимать? Мой сценарий - это просто интересный случай, который пришёл в голову, и об этом я сделал фильм.

Вы изрядно заставили нас понервничать во время фильма. Мы все ждали, что отношения Дмитрия с девушками всё-таки дойдут до любовной или даже сексуальной стадии. Тем более, что это витало в воздухе с предыдущего фестивального показа (в фильме «Подбросы» мать ходит при сыне-подростке в нижнем белье и чрезвычайно щедра на тактильные нежности). Вы специально так с нами, зрителями, играли?

Ну, я же не могу отвечать за контекст в сетке показов фестиваля, за каким фильмом покажут мой. Это вопрос к организаторам мероприятия. Но у меня это суть сценария — огромная его часть является провоцирующе-сексуальной. В этом вся его идея. Энергия этого фильма во многом строится на том, что люди в диалогах существуют в двух разных внутренних, если так можно сказать, повестках. Это как если мы в комнату заведём двух людей. Одному скажем, что его через 15 минут расстреляют, а другому, что он выиграл приз — автомобиль: “вам его сейчас вручат, и ещё будет торт”. Они придут, будут сидеть на стульях и разговаривать о чём-то, но в голове держать вот эти разные повестки. Это просто яркий пример. В фильме двусмысленность и парадоксальность держится на том, что у девушек, с которыми встречается главный герой, одно направление мыслей, у Дмитрия - другое, а когда они вместе разговаривают, возникает третье направление, потому что каждый думает, что происходит разное. И это драматургически очень увлекательно, когда для каждого существует своя реальность, хотя оба участвуют в одном эпизоде — например, кофе пьют. Мне было важно каждому персонажу ввести свою собственную линию, а дальше — контекст, двусмысленности и провокационности возникали сами собой.

Кроме сексуальной составляющей, вы ещё лишили своих героев любых сцен конфликтов, за исключением финальной, которая и даёт ответы на все вопросы. Это такие идеалистичные отношения, похожие на вечный конфетно-букетный период. Неужели ваши герои никогда не ссорились?

За такой короткий период — нет. Два приятных друг другу человека общаются на протяжении недлительного времени. Почему они должны конфликтовать? Вообще не должны. Чтобы возникла категория конфликта, должно пройти больше времени. Но для моего сценария это и просто совершенно не нужно.

Вообще, фильм вызывает много разных «почему». Почему футбол?

Странный вопрос с вашей стороны. На него невозможно ответить, не пересказав весь фильм.

То есть, простого ответа, вроде: «Я по выходным играю в футбол», нет?

Нет. Но довольно странное название «Слоны могу играть в футбол» получает разгадку в течение фильма, причём разгадку неоднозначную, из нескольких составляющих. Конечно, только посмотрев фильм, можно понять, почему он так называется.

Вы только что на пресс-конференции сказали, что не сторонник символизма в кино. А сейчас говорите, что заголовок всё же собран из нескольких составляющих, разбросанных по фильму.

Это скорее художественный образ, а не набор символов, когда в кадре стоит какая-то конкретная штука, и что-то конкретное означает. Само название звучит абсурдистски-абстрактно, и ответы на предыдущий вопрос такие же эмоционально-абстрактные. Это не символизм в линейном понимании.

Поскольку зрители в первую очередь помнят ваши «Рассказы», «Слоны» удивляют тем, что в кадре нет ни одной звезды. Юрий Быков не считается, его всё же узнает публика поуже. Почему приняли такое решение снимать без звёзд?

Это не специальное решение, но и не случайное. У меня не было задачи, чтобы были звёзды. Да и какие? Только главный герой. Потому что три девушки, несовершеннолетние, молодые, не могут быть известными актрисами. Другие роли вообще были микро-эпизодическими. Получается, что только главный герой мог бы быть звездой. Я подумывал об этом. Но в результате всё-таки желание работать с Владимиром Мишуковым («Зимний путь», «Рыба-мечта») перевесило. И я не прогадал, я очень рад.

Тогда поясните, пожалуйста, за что вы его выбрали?

За то внутреннее содержание, которое всегда видно. То есть, пустой человек может что-то играть, что-то хорошо изображать, умный взгляд делать. Но когда нет настоящего внутреннего содержания в актёре, это видно, он - как манекен. А когда в кадре Владимир, я вижу, что человек по-настоящему чувствует, по-настоящему думает. Это его мысли. Я вижу не какого-то актёришку в кадре, а человека из настоящей жизни: непростого, умного. Мишуков — очень редкий и странный актёр нашего кино, который снимается немного, в ролях сложных и интересных. Редкий интеллектуальный актёр, каких у нас мало. Плюс очень колоритная внешность, взгляд. Актёрская фактура уникальная. А сколько он сил вкладывает в работу! Это для меня огромный подарок.

Я, разумеется, хочу спросить про молодых актрис. Именно потому, что их трое, именно потому, что они такие разные, интересно, как вы их подбирали. Я даже представила, что можно было бы собрать классическое трио: брюнетка, блондинка, рыжая.

В первом эпизоде, в Одессе, мне было важно, чтобы она была такой красивой еврейкой. Это сюжетно обусловлено. А потом уже, поскольку первая была такая, супер-Суламифь, то других уже надо было подбирать в контрасте. И это не обязательно блондинка и рыжая, это должен был быть просто другой темперамент. В первой была важна сексуальность. Во второй — подростковая замкнутость. В третьей — ещё что-то. В результате мне понравилось, как сложилось трио. Есть ощущение, что они в этом фильме не просто так, что их вместе притянул именно наш фильм. Они по внутреннему содержанию подходят содержанию фильма. Как может подходить одежда человеку, так эти актрисы подходят картине.

Меня заинтересовали фотографии девушек, которые Дмитрий смотрит на Фейсбуке. Они тоже многое говорят о них. Вы им делали это портфолио или это реальные фотографии актрис из их обычной жизни?

Там есть и то, и то. Потому что в Фейсбуке всегда много фотографий за несколько лет, в разных сезонах, в разных местах, мы бы просто не создали такого разнообразия в момент съемочного периода. Разные улицы, пляж… Поэтому попросили что-то у девушек, ну, а что-то сделали сами.

Я смотрела и обсуждала фильм с коллегами. Мы все очень по-разному восприняли его, очень бурное обсуждение было. Но я хочу сейчас у вас спросить: вы же сидели с нами в зале. Мы в правильных местах смеялись и правильно ли мы реагировали?

Да. Можно было побольше, конечно. Это как в любом фильме, смех в зале делится на три категории: первый — там, где задумано, “вот я тут и хотел, чтобы смеялись”, вторая категория — там, где задумана смешная шутка, а вообще никто не смеётся, и ты думаешь: “Что ж такое!” И третья — это там, где не было задумано шутки, просто кто-то в кадр зашёл, и почему-то люди смеются. Это самый интересный момент. Когда не смеются на шутках задуманных - ну, бывает, может, не такая уж смешная шутка, но там, где повода нет, а зал хохочет в одном и том же месте каждый раз — это интересно. Видимо, к этому моменту какая-то энергия фильма скапливается, а потом неожиданно отпускает, получает разрешение. Но это лучше, это бонус. Уж лучше пусть смеются там, где не задумано, чем не смеются там, где шутка есть. Это же больше, а не меньше.

Беседовала Вероника Скурихина

Meta (Facebook и Instagram) признана в России экстремистской организацией.