«Норвег»: Рецензия Киноафиши
Хороша страна Норвегия, а Россия лучше всех
Идея режиссера и сценариста Алены Званцовой сделать некий своеобразный ремейк «Белого солнца пустыни», только с совершенно другим сюжетом и на совершенно другом материале, – как минимум небезынтересна. Определенные детали смотрятся, конечно, слишком уж очевидной эксплуатацией слишком уж беспроигрышного – в глазах публики – советского кинохита, но вместе с тем очевидно заинтриговывают: это и периодически звучащая музыка из знаменитой песни Верещагина, и письма Евгения Кириллова к Брунгильде (судя по всему, набрасываемые и отправляемые лишь мысленно) как «перезагрузка» сочиненных Марком Захаровым писем Федора Сухова к Катерине Матвеевне, и финальный титр «Посвящается товарищу Сухову…». Да и мысль о том, чтобы изобразить, вместо байского гарема, новую форму угнетения женщин Востока – нелегально-мигрантское мытье туалетов в стрип-клубах и прочих злачных местах, для конспирации именуемых «библиотеками» (отсюда фразы вроде: «Извините, меня в библиотеке убивают»), – тоже не лишена рельефного драматургического колорита.
Что получилось в итоге? В итоге получился парад национальных стереотипов и предрассудков, отчаянно рифмуемых и переплетаемых друг с другом. Как ни странно, про – цитирую – «женщин азиатской национальности» в фильме мало что сказано, кроме разве того, что это хорошие люди, среди которых даже иногда попадаются артистически выглядящие особи со знанием трех западноевропейских языков, и того, что теперь «Айчурек работает японкой». Впрочем, в «Белом солнце пустыни» гарем тоже не блистал жемчужинами неповторимых индивидуальных характеров, а представлял собой некую общую угнетаемую массу… Зато русские и норвежские характеры прорисованы Аленой Званцовой во всем блеске этнокультурных клише.
Талантливый физик Евгений Кириллов, подвизающийся хозяином-прорабом среднеазиатской бригады по уборке туалетов, собирается уехать в Норвегию, женившись на белокурой норвежской учительнице русского языка Брунгильде (Брунхильд, если быть точнее), которую играет литовская актриса Северия Янушаускайте. Как и подобает норвежским валькириям толерантности и эмансипации, рожденным горячей игрой российского воображения, она рассуждает в основном о равноправии полов, гомосексуальных семьях, феминизме, естественности дефекации и испускания газов и прочих гейропейских ништяках. Один из предыдущих мужей Брунгильды рассказывает Жене Кириллову о норвежском соцобеспечении и норвежской семье (так сказать, варианте небезызвестной «шведской семьи»): «Когда я был в декретном отпуске, Кнут, отец Матса, мне очень помог не сойти с ума». Не в пример мужеотцам, сходящим с ума в декретном отпуске, Брунгильда – существо решительное и энергичное: «Я даже ездила четвертовать Русалочку в протест против эксплуатации женского начала». И в подтверждение всего вышесказанного уже другая героиня произносит концептуальный тост: «Человечество скоро вымрет. Мужики стали как бабы, бабы – как мужики. (Пауза.) Выпьем».
Вообще, если судить по этим картинам норвежской жизни, свои познания о Европе Алена Званцова в основном черпала из выступлений депутатов Милонова и Мизулиной. Ирония ситуации в том, что кое-какие познания о русском национальном характере Званцова черпала, видимо, из тех же самых выступлений. И речь не только об участковом Локтеве, который возглашает на весь подъезд: «У меня в спальне стоит икона Живоначальной Троицы», клеймит трансгенного лосося и гей-парады, подозревает Женю Кириллова в еврейских корнях (с непременным прибавлением истории, как Мойша должен быстрее доесть форшмак, пока гости не пришли), но в итоге оказывается настоящим человеком с большой буквы и даже поэтом. Речь и о товарище Кириллове (именно так называют его азиатские труженицы гигиенического фронта, навязывая еще одну неотменимую параллель с товарищем Суховым), ибо он, понятное дело, так просто не сдастся трансгенно-толерантным скандинавским валькириям, благо здесь, на родине, есть и живоначальные кореша, и очаровательная бывшая жена, любовь к которой не померкла со временем, и песни под гитару, – короче, весь набор: от ностальгии по бардам-шестидесятникам до новейших патриотических обертонов. Таким образом, несмотря на массу отличных шуток и отличных актеров (Евгений Миронов, Ксения Раппопорт, Роза Хайруллина, сыгравший здесь, вероятно, свою лучшую на данный момент роль Дмитрий Марьянов и т. д.), фильм, отнюдь не будучи гротесково-эксцентрической комедией, свелся тем не менее к жонглированию полупародийными штампами про национальные особенности. И поэтому единственными по-настоящему живыми людьми тут выглядят единственные абсолютно не смешные персонажи – троица гопников, ненавидящая «Чуркестан» и мигрантов, «везущих к нам туберкулез и полиомиелит»: та троица, которая, собственно, и поставит отнюдь не клишированную то ли точку, то ли многоточие в этой насквозь клишированной истории.
Сергей Терновский