«16 кварталов»: Рецензия Киноафиши
После нелепых антинаучно-фантастических фокусов с перемещением американских ученых в Средневековье и обратно, целым фейерверком которых Ричард Доннер побаловал публику в Timeline, переведенном у нас как «В ловушке времени», знаменитый режиссер вернулся к самой, пожалуй, излюбленной своей теме. «16 кварталов» – впечатляющая картина о том, как случайно подвернувшийся под руку полицейский следователь (Брюс Уиллис), алкоголик, меланхолик и даже до некоторой степени физический инвалид, выполняет приказ переправить в течение 118 минут через 16 кварталов, отделяющих полицейский участок от здания суда, одного неунывающего чернокожего (Мос Деф), долженствующего дать показания, как выяснится позже, против практически всего 14-го участка нью-йоркской полиции, не исключая – косвенным образом – и своего новоявленного мучимого похмельем и болью в ноге конвоира.
«16 кварталов» до такой степени не похожи на современное «полицейское кино» с его высокими технологиями, гиперизощренными сюжетными ходами, плутовскими интригами, запутанными моральными неразрешимостями, наркотическими сполохами сознания, циническим постмодернистским сарказмом и прочими неотъемлемыми приметами цветущей сложности жанра, что совершенно не верится, будто фильм снят в 2006 году. Перед нами даже, пожалуй, не 90-е, а классические 80-е, оставившие позади суровый героизм раннего Клинта Иствуда и готовящиеся, хоть еще и не вполне готовые, к ироническому повороту доннеровского же «Смертельного оружия»: стремительно выходящий в тираж честный детектив, разъедаемый жесточайшим похмельем и муками совести (слова героя Уиллиса: «Я плохой. Я очень плохой», вначале кажущиеся неуместным кокетством, вскоре приобретают вполне ясный и оправданный смысл), должен доставить в суд трогательно-прекраснодушного и при этом явно не лишенного мудрости свидетеля, отбиваясь от целой армии коррумпированных полицейских. В сущности, если не считать пары-тройки мелочей, никаких подвохов. Все предельно ясно. Один в поле воин, а люди способны измениться к лучшему. Если бы главные герои были рыцарями, второй тезис предыдущего предложения был бы начертан в качестве девиза на их щитах. За неимением же щитов Доннер помещает указанное утверждение на праздничный торт, который один персонаж присылает другому в финале – словно мораль, высеченную Создателем мира на известных скрижалях.
Однако за этой трогательностью кажущихся анахронизмом старомодных художественных приемов стоит очень внятное и различимое желание авторов сказать простые и в то же время основополагающие вещи. Заостряя то до шуток про пагубность бутылки, доводящей до таких вот шестнадцатиквартальных историй, то до мастерски нащупанных кульминационных моментов погони канву своего произведения, Доннер и его сценарист Ричард Уэнк ведут зрителя не к залу суда (в итоге по ходу действия даже основной свидетель обвинения меняется), а к границе, на которой человек может – или не может – быть определен как нравственное существо. В основе «16 кварталов» лежит элементарная (как в смысле простоты, так и в смысле краеугольности) и старая как мир дилемма домиллениумного «полицейского кино»: или цель оправдывает средства, а «правда – это ничто», как опрометчиво уверяет не ведающий о предательском и совершенно предсказуемом диктофоне экс-напарник и экс-друг главного героя (Дэвид Морс), или разоблачение самого чудовищного зла не стоит гибели невинного старика, а люди меняются даже вопреки грубым привычкам своей предыдущей жизни. Впрочем, в самом фильме эта дилемма выражена несколько иначе: кого из троих (полумертвую старушку, лучшего друга или девушку мечты) ты возьмешь с собой в машину, если по пятам идет идеальный шторм, а свободное место в машине только одно? К сожалению, слишком однозначный, хотя и не лишенный определенного обаяния, хэппи-энд, разрушающий заявленную в самом первом кадре мощную и чистую трагедийную ноту, не выдерживает той парадоксальной иронии, коя заключена в загадке конвоируемого воришки, однако в целом «16 кварталов» явно обладают тем балансом экшн-динамизма, юмора и драматичности, который необходим для качественного кино, какими бы архаичными они ни казались изрядно натренированному и искушенному глазу зрителя новорожденного тысячелетия.
Vlad Dracula
