«Империя волков»: Рецензия Киноафиши
Есть в современной французской литературе целая генерация писателей, продуцирующая предельно жесткие и сюжетно изощренные патологоанатомические шизопараноидальные истории (см. романы Жана-Кристофа Гранже («Багровые реки»), Жана-Юга Оппеля («Шесть»), Мориса Дантека («Красная сирена») и др., а также их экранизации). Каждый второй персонаж этих историй страдает по меньшей мере клинически-маниакальным расстройством/распадом личности, непременная амнезия перекрывается магическими ритуалами и инициациями, и все приправлено густыми озерцами крови вокруг нескольких десятков заживо расчлененных тел со срезанной кожей и выпотрошенными гениталиями. С этими ультратриллерами могут сравниться разве что наиболее сочные и одиозные произведения знаменитого «автора-негодяя» – маркиза де Сада; однако де Сад все-таки был баснописцем (не в оценочном – в буквальном смысле слова), не претендовавшим на то, что его оргии и гекатомбы происходят в реальности, но плодившим порнотеррористические комбинации внутри самой структуры языка. Наши же авторы как раз претендуют на полную «реалистичность» своих историй, решительно открещиваясь и от мистики, и от идеологии, что, конечно, уже само по себе некоторый перебор. Экранизация романа Жана-Кристофа Гранже «Империя волков» тому очевидное подтверждение.
Начинают, как водится, со зверски разделанных трупов. Три похожие друг на друга рыжеволосые турчанки-нелегалки забиты-зарезаны до смерти: все суставы на руках и ногах перебиты, туловища сплошь покрыты ножевыми ранами, наружные половые органы отъяты при помощи тесака и крысиных зубов, а лица обезображены настолько, что Сам Господь Бог затруднился бы опознать бедолаг в день Страшного суда. И тут бы самое время явиться на антиподиум истории очередному серийному убийце и провозгласить, что его изощренный разум творит невиданное доселе произведение искусства. Ан нет, говорят литератор Гранже и режиссер Наон, это не серийный убийца; то есть маньяк, конечно, но лишь постольку и потому, что все персонажи подобных произведений – более или менее (как правило, все-таки более) маньяки. Параллельно жена некоего офицера полицейского спецподразделения обнаруживает в своей памяти чудовищные провалы, требующие немедленной и решительной биопсии головного мозга (учтем, что в данной литературно-кинематографической традиции биопсия всегда органично и неизбежно переходит в аутопсию). Наблюдая, как эти провалы усугубляются кошмарными (по-настоящему страшными, гарантирую) видениями и в страхе за свой и без того неустойчивый мозг, бедная женщина обращается к психиатру по фамилии Урано (сардонически составленной, видимо, из имен Афродиты-Урании («небесной») и музы любовной поэзии Эрато), после чего выясняются такие вещи, которые айсбергом врезаются в перегруженный поворотами и парадоксальными ходами сюжет и в некотором роде пускают его ко дну. Турецкие фанатики-националисты, 11 сентября, парижские спецслужбы, пластическая хирургия, 20 килограммов героина, секретные опыты с кислородом-15, мафия в подземельях, святилища в горах, амнезия, шизофрения, паранойя – все с калейдоскопической быстротой смешивается в термоядерный коктейль, взбалтывается в голове у зрителя и взрывается там, когда в финальной сцене Гранже и Наон сводят все нити в гордиев узел нечаянного и слишком уж коммерчески эффектного сюрреализма.
Тем не менее фильм вовсе даже не плох. Конечно, Крис Наон не стал акцентировать внимание зрителя на глубинной социальной подоплеке происходящего, как это сделал Стивен Фрирз в «Грязных прелестях», однако ему удалось гораздо более органично, чем в аляповатом и неразумном «Поцелуе дракона», соединить различные стилистические ключи: рваный монтаж аттракционов патологического триллера умело «разбавлен» сумеречно-меланхолическими зарисовками просящих подаяние детей и готическими кладбищенскими кадрами. Говоря коротко, еще одно не сдерживаемое цензурой, а также техническими и финансовыми затруднениями ужасное и безумное французское дитя вырвалось на свободу.
Vlad Dracula