«Довлатов»: Рецензия Киноафиши

Ему снится Брежнев – и иногда Пина Колада. Брежнев жмет ему руку, предлагает сотрудничество: мол, вместе напишем книгу, будут заоблачные тиражи. После таких предложений Сергей Довлатов просыпается в холодном поту. Впрочем, наяву абсурда тоже хватает – и вот безвестный журналист заштатной заводской газетенки берет интервью у Пушкина, заявляющего о своей неприязни к Блоку по причине религиозных соображений. Как сделать из этого репортаж, полный искреннего социалистического оптимизма, Довлатов не знает. Да и зачем ему? Собственно, поэтому в «прогрессивных» литературных журналах двухметрового «нигилиста» даже не замечают. Ведь книга – это «источник трудового энтузиазма», а не то, что вы там подумали…

О «Довлатове» Алексея Германа-младшего заговорили еще до того, как он попал в конкурсную программу Берлинского фестиваля. Причина банальна: интерес к Довлатову (и не важно, показной или настоящий) давно превратился в нечто вроде клейма интеллигентности на лбу любого окультуренного обывателя. При этом для большинства образ автора сложился окончательно и бесповоротно: эдакий «свой в доску чувак», полуалкаш-харизматик, полный сарказма и табачного дыма. Ко всему прочему, для одних он – символ борьбы с системой, для других – «писатель умеренных способностей, сделавший себе имя на демонстративном диссидентстве» (кстати, если вы уверены, что таких немного, то вы ошибаетесь: это весьма распространенное мнение, особенно среди тех, кто смотрит на эту самую «систему» сквозь собственные ностальгические слезы). Как бы то ни было, фигура Довлатова (говоря его же словами) – валюта ходовая, и не пустить ее в оборот было бы, как минимум, странно.

Не менее странно было бы думать, что Алексей Герман-младший, воспользовавшись подобной «валютой», будет оглядываться на чьи-то там представления. (Именно поэтому «окультуренным обывателям» у афиш можно, в общем-то, не задерживаться, а бодро шагать мимо). У Германа автор «Чемодана» и «Компромисса» – не «свой в доску кореш», с которым хотелось бы выпить и поговорить за жизнь по душам; его Довлатов – стопроцентный чужак. И чужак не только для вполне благополучного и довольного собой общества времен застоя – но и для тех, кого это общество пнуло под зад коленом. Довлатов патологически не вписывается в среду, хоть и неотделим от нее.

Собственно, он и не писатель вовсе. В том смысле, что он мог бы быть кем-то еще: поэтом, музыкантом, художником… Мы не видим его за работой: нет ни пресловутых мук творчества, ни бессонных ночей в обнимку с карандашом и бумагой. Наоборот: он спокойно дрыхнет ночами, а ручку держит в руках только когда отбывает свою журналистскую повинность. И это не банальное совпадение. Довлатов в кадре не пишет – зато пытается пристроить написанное (отбивает пороги редакции, знакомится с «большим» человеком, дабы получить членство в Союзе Писателей и так далее). Вообще, слово «пристроить» здесь ключевое. Он не бодается с системой – он пытается пристроиться к ней, не теряя себя. (Понятное дело, что не выходит). Впрочем, он и в своей «диссидентствующей» компании смотрится чужеродным элементом. Да, Довлатов львиную часть времени проводит на поэтических квартирниках, шляется по барахолкам, бухает с друзьями, пытается фарцевать… Но даже на самой дружеской попойке он кажется сторонним наблюдателем. Он чужак даже среди своих. Впрочем, как и его друг Бродский. (Хотя какого-то единения нет и между ними.)

Под стать своему герою и сам фильм: он выбивается из многих сегодняшних трендов. В частности, из тренда ностальгического (ведь ностальгия у нас сегодня в цене). Вспомним для сравнения хотя бы «Движение вверх», которое, как и «Довлатов», начинается в 1971-м году. Но картина Антона Мегердичева – это «радость со слезами на глазах». Здесь же ностальгической дымки нет вовсе. Здесь всё под властью тумана – белесого, холодного, мутного. Возникает ощущение отстраненности, неприкаянности, возведенной в абсолют. Кстати, недаром сны в фильме стилистически почти неотличимы от яви: думаю, вполне правомерно трактовать картину Германа как сон о 70-х. Где праздник 7-го ноября – это не счастливая толпа демонстрантов, машущая цветочками и флажками, это видения сюрреалистического толка (когда, например, голову и руки какой-то огромной статуи везут по пустым улицам на разных грузовиках).

При этом приметы времени выверены досконально – тесные прихожие, узкие коридоры, битком набитые праздношатающимся «народом»; кухонные посиделки, на которых украшением стола служит проросшая луковица в стеклянной банке… Да, Герман много работает с предметным миром, но вот что интересно: этот предметный мир то и дело пасует перед языком метафор. Так, например, обычный питерский двор-колодец с разлетающимися по земле листками забракованных рукописей говорит о жизни «непечатных» авторов больше, чем теснота коммуналок и причитания Бродского о том, что «его вытравливают из страны – а он уезжать не хочет».

Пасует перед метафорой и язык вербальный (кстати, текст – чуть ли не единственное слабое место фильма). Для работы подобного уровня «Довлатов» неприлично болтлив: слова часто дублируют то, что понятно и так. Более того: режиссер то и дело цитирует своего героя, из-за чего разговорная речь время от времени подменяется книжной. Если прибавить к этому то, что Герман любит снимать непрофессионалов (произносящих свои реплики так, как будто они читают акт о приемке товара), то ситуация и вовсе становится напряженной. Правда, минут через тридцать к такой манере все-таки привыкаешь. Да и на этот раз любителей в кадре не так уж и много. Вместо них на вторых ролях (и даже в групповке) Елена Лядова, Светлана Ходченкова, Данила Козловский, Артур Бесчастный, Антон Шагин, Игнат Акрачков... В главной же роли запредельно обаятельный сербский парень – Милан Марич. Снимал же фильм Лукаш Зал – оператор оскароносной «Иды», чья камера в сочетании с внутрикадровым движением то и дело творит маленькие кинематографические чудеса. Так что некоторую литературность «Довлатову» вполне можно простить. Тем более что это по-настоящему БОЛЬШОЕ кино. И один из самых важных фильмов сезона. Хотя не для окультуренного обывателя, конечно.

Вера Аленушкина

В российском прокате с 1 по 4 марта 2018-го года

Расписание и покупка билетов на фильм «Довлатов»