«Ничего личного»: Рецензия Киноафиши
«Ничего личного» (в оригинале – Duplicity, то есть «Двуличность») – классическая любовно-плутовская авантюра, персонажи которой отличаются от Томаса Крауна, Дэнни Оушена с постоянно увеличивающимся количеством друзей и прочих умельцев-подельников лишь тем, что практикуют чистую работу мозга, без гимнастико-акробатических трюков. Здесь не воруют картины и драгоценные камни, не обносят хранилища казино и не вскрывают банковские сейфы, – герои Duplicity совершенно чужды подобной устарелой романтики. Фигуранты нового фильма Тони Гилроя – бывшие агенты спецслужб, которые с умыкания кодов египетских ВВС переквалифицировались на промышленный шпионаж: теперь сладкая парочка в исполнении Джулии Робертс и вездесущего Клайва Оуэна выведывает секреты производства туалетного мыла, шампуня от перхоти, подгузников и капель в нос (судя по интонации сценариста, последние два продукта – звенья одной технологической цепи).
Строго говоря, тема промышленного шпионажа, по крайней мере в том секторе, где не изготовляют героин и ракетные боеголовки, достаточно редко гостит на больших экранах. Между тем поле для кинораскопок здесь необозримое: по утверждению Тони Гилроя, одной только замороженной пиццы в мире продается на 1 миллиард долларов в год; недаром в Северном полушарии столь актуальна проблема массового ожирения. Разумеется, эта цифра не идет ни в какое сравнение с показателями продаж разнообразной косметики, а посему в данной отрасли собственные разработки фирм засекречиваются не хуже военных технологий. Если бы Тони Гилрой так не увлекся хитрыми полуромантическими-полупрохиндейскими подмигиваниями зрителю, у него могла бы выйти отличная сатира.
Впрочем, в Duplicity – помимо постоянных сюжетных кувырков и переворотов через голову, без которых не обойтись там, где каждый персонаж дурит всех прочих и ведет как минимум тройную игру, – есть пара вполне принципиальных мотивов. Первый из них совершенно традиционен: как заявляет в программной речи владелец одной из соперничающих компаний в исполнении Тома Уилкинсона, «ткань чистоты и честности так долго топтали, что сегодня она не более чем половая тряпка». Легкая пикантность ситуации состоит в том, что эти слова вылетают из уст прожженного прохвоста, скупающего свалки, дабы вольготно копаться в отходах конкурентов. Но вот второй мотив кажется по-настоящему интересным. Владелец другой косметологической компании, которого не менее колоритно сыграл Пол Джаматти, очень занимательно переиначивает дарвинистскую трактовку промышленной конкуренции. Разумеется, быть первым в бизнесе означает «возможность размножаться чаще и выбирать лучших партнеров» (партнеров, естественно, не только и не столько коммерческих, сколько половых). Однако в нынешнем постиндустриальном обществе такая тяга к размножению с лучшими партнерами развивается в особом ключе: герой Джаматти проницательно провозглашает, что на смену индивидуальной и видовой эволюции приходит новая эволюция – корпоративная. Люди больше не развиваются как вид, как класс или как личности, – они развиваются целыми офисами. И конечно же, по человеческому своему обыкновению, отчаянно воруя друг у друга секреты развития.
Vlad Dracula