«Руины»: Рецензия Киноафиши

Конец ХХ – начало XXI века – это эпоха туризма, то есть глобального и массового праздношатания десятков тысяч пресыщенных человеческих особей, лезущих во все уголки и щели земного шара в поисках новых впечатлений. Объектом туристической похоти становится все: от городских трущоб и мемориальных концлагерей до экзотических джунглей и древних развалин. Разумеется, всякое действие рождает противодействие, поэтому и природа и социум активно сопротивляются пошлому глазению зевак на мелькающие, как в калейдоскопе, достопримечательности. В исследованных Илаем Ротом словацких хостелах, например, туристов целенаправленно потрошат самыми дикими и безумными способами, являя незабываемый образчик центрально- и восточноевропейского сопротивления. Правда, сам конвейер по разделке туристов здесь оказывается организованным другими туристами (так сказать, второго – более высокого – порядка), что наглядно доказывает: борьба с туризмом внутри и средствами самого социума всегда представляет собой хитрость и уловку порочного по определению общественного устройства.

Стало быть, чистый и незамутненный механизм по уничтожению вышеупомянутого зла может даровать человечеству только природа, что явствует из киноопуса некоего Картера Смита «Руины», поставленного по одноименному роману Скотта Б. Смита, чей скромный литературный талант десять лет назад уже использовал Сэм Рэйми в «Простом плане». Конечно, в самом живописании ужасов, претерпеваемых посреди древних мексиканских руин, почему-то снятых в Австралии, группой малолетних американских любителей алкоголя и орального секса, нет ничего выдающегося, да и попросту интересного. Несмотря на то что фильм создавался при участии голливудских мейджоров, а к работе были привлечены такие профессионалы категории А, как оператор Дариус Хонджи и композитор Грэм Ревелл, «Руины» представляют собой второсортный ужастик с ничем не примечательными спецэффектами, плохо запоминающимися актерами и практически полным отсутствием драматургии. Возможно, кому-то и будет приятно посмотреть, как на вершине древнего святилища майя инфернальные лианы заползают во внутренности недоархеологов и уволакивают их отрезанные ноги, однако мало-мальски взыскательный вкус требует зрелища более осмысленного и утонченного. Конечно, все любят цветы, мимикрирующие под мобильные телефоны, а также растения, двигающиеся под кожей, ампутации без анестезии и прочие забавные штуки, случающиеся с кем-то другим, но тащиться ради того, чтобы снять подобную чушь, в Австралию, загримированную под Мексику, – по меньшей мере неразумно. К тому же просмотр данного произведения должен вызвать у жителей США чувство национальной обиды: единственный вменяемый персонаж в картине – немец по имени Маттиас, разыскивающий своего брата-археолога, канувшего среди запретных руин, не отмеченных ни на одной современной карте. По крайней мере, этот тевтонец довольно сильно контрастирует с глупыми и визгливыми уроженцами Северной Америки, которых совершенно справедливо уничтожает архаичное природное зло. Впрочем, еще больше на Картера и Скотта Смитов должны обидеться греки: жители Эллады здесь выведены такими непроходимыми идиотами, что им уже вполне можно подавать американский пирог. Если, конечно, они выживут после мексиканского.

Vlad Dracula