«Переводчица»: Рецензия Киноафиши

Николь Кидман услышала голос. Голос сказал, что погибнет один очень известный человек. Впрочем, это была всего лишь игра. Правда, несколько игроков были предназначены к смерти. И они умерли…

Фильм Сиднея Поллака «Переводчица» гораздо более многомерен, чем может показаться, хотя простым он не кажется с самого начала. Недаром над ним работал едва ли не весь цвет голливудского сценарного цеха: Чарльз Рэндольф («Жизнь Дэвида Гейла»), Скотт Фрэнк («Особое мнение»), Стивен Заилян («Список Шиндлера»)… Наиболее бросающаяся в глаза коллизия здесь социального/международно-политического свойства. В ООН должен выступить президент вымышленного южноафриканского государства Матобо, чтобы оправдать перед мировым сообществом свой террор и геноцид и избежать таким образом Гаагского суда. Героиня Николь Кидман, работающая переводчицей в ООН, слышит обрывок разговора, из коего явствует, что злодей не выйдет живым из штаб-квартиры Объединенных Наций. Спецслужбы начинают расследование, в ходе которого между прочим выясняется, что вышеупомянутая переводчица – уроженка Матобо, в юности бодро вышагивавшая с автоматом в рядах мятежного антиправительственного отряда, чему есть даже фотографическое подтверждение. Попутно разворачивается более глубинная интрига, связанная с верой и идеалами: оказывается, престарелый тиран не всегда был не только престарелым, но даже и тираном; свергнув коррумпированный режим, установленный до него, он провозгласил высокие идеалы свободы и справедливости, через несколько лет, впрочем, закономерно (вспомним Великую французскую революцию) вылившиеся в тотальную резню. У главной героини, искренне верившей освободителю, погибают близкие, и она – почти буквально следуя совету Антонена Арто – берется за автомат для достижения необходимого политико-драматического эффекта, через некоторое время, однако, перейдя от подвигов воительницы к дипломатическому служению. Финальная сцена этого сюжетного плана, когда переводчица и диктатор остаются один на один, как раз и посвящена расставлению точек и ключей в партитуре веры, надежды и их радикального кризиса.

Другая коллизия – личная. Судьба сталкивает героиню Николь Кидман, потерявшую в юности (то есть за кадром) почти всю семью, а в начале фильма (то есть уже в кадре) – возлюбленного и оставшегося в живых брата, с персонажем Шона Пенна, собственно, и ведущим расследование, который за три недели до того потерял жену. Здесь-то изъеденная мышами и молью сентенция о двух одиночествах приобретает буквальный и строгий смысл: взаимоотношения людей, насильственно вырванных волей трансцендентного режиссера из самых теплых, обжитых и дорогих уголков своего жизненного мира, становятся идеальной средой для психологического эксперимента на заданную тему.

Однако самое интересное в фильме то, что Сидней Поллак – один из главных представителей еврейской кинодиаспоры Голливуда – отказался от европейской, взлелеянной отчасти Античностью, отчасти христианством тотальности зрения и письма в пользу еврейского, ветхозаветного превосходства голоса, слуха. Никто в иудейской древности, даже патриархи и пророки, не мог видеть Бога или читать божественную книгу Природы: Бог являлся только человеческому слуху. «Переводчица» воскрешает эту вынесенную на задворки сознания и культуры архетипическую матрицу: голос, источник которого не виден, задает тон, правила и сюжетную развертку всей игре картины; голос, принадлежащий переводчице, толкует речи правителей и определяет судьбы мира (The Interpreter – название фильма – означает не только «устный (синхронный) переводчик», но и «интерпретатор, толкователь»). Наконец, в финале переводчица зачитывает диктатору вступление к его автобиографии, написанной тогда, когда тот еще не был диктатором, но освободителем, и в прочитанном вступлении говорится, что голос, пусть это тихий, едва различимый шепот, перекроет шум времени и гром орудий, коль скоро он, этот голос, говорит правду. Однако даже если оставить за скобками социальные коннотации и нравственный пафос, будущий тиран и его толковательница всё равно не погрешат против истины, потому что в этой игре божество – тот, за кем произнесенное и услышанное слово.

Vlad Dracula