«Дурное воспитание»: Рецензия Киноафиши

«Дурным воспитанием» открылся последний Каннский фестиваль. «Дурное воспитание» показали на церемонии открытия питерского Фестиваля Фестивалей. Дурное воспитание явно в моде. Педро Альмодовар по-прежнему на коне. Без всяких зоофильских ассоциаций, хотя мог бы, мог бы… Учитывая, какой пышный коктейль из геев, трансвеститов, нимфоманок, лесбиянок, арабских шейхов и коматозных тореадоров каждый раз готовит этот почти что гранд испанского кинематографа, ждать от него можно чего угодно. С другой стороны, если в ранних своих творениях Альмодовар просто и откровенно бесчинствовал, попирая все сословные, религиозные и половые различия, то теперь он… как бы это сказать… остепенился, что ли, цивилизовался, успокоился, в конце концов, немного. «Поговори с ней» – прошлый кинохит, увенчанный разнообразными лаврами, – почти медитация, готовое драматическое размышление (за вычетом, конечно, стилизованной истории об уменьшившемся человеке, перебравшемся на жительство во влагалище своей знакомой, которая (история) неудобоваримо пародирует разом Бунюэля и Мельеса). «Дурное воспитание» – продукт фирменной альмодоваровской тематики. Двух юных учеников католической школы – Энрике и Игнасио, влюбившихся друг в дружку нежной сентиментальной любовью, – разлучил их преподаватель литературы (и по совместительству директор) падре Маноло, который сам желал сорвать плод юности Игнасио, не разделяя его с кем-то еще. Застукав влюбленных в туалете, извечном месте героико-романтических свиданий, падре изгнал из стен школы злополучного Энрике и вплотную занялся надлежащим воспитанием и просвещением его наперсника. Сказать по правде, любовный треугольник, состоящий из священника и двух маленьких мальчиков, – тема на грани святотатства, а в альмодоваровском исполнении так и вообще преимущественно за гранью. Временами чудится, что дон Педро перепутал католическую школу с армией или зоной: там, конечно, лесоповально-строевой гомосексуализм не вменен гражданам в обязанность уставами и кодексами, но часто все же присутствует – в качестве, так сказать, бонуса к прочим житейским радостям. Однако распространять подобные формы коммуникации на церковную жизнь как-то странно, между нами говоря. Дальше – больше. Мальчики вырастают, и вот уже Энрике – гей, а Игнасио – трансвестит. А изрядно постаревший экс-падре Маноло (теперь, если по-русски, поп-расстрига) начинает успешно ухлестывать за Анхелем, младшим братом Игнасио, который станет еще и любовником Энрике. От всего этого педерастического карнавала веет запахом дешевой бульварной интрижки – в отличие, скажем, от показанного на том же Фестивале Фестивалей фильма итальянского турка Ферзана Озпетека «Окно напротив», где взаимная страсть двух молодых людей в 40-е годы, проходящая как бы на заднем плане, но заставившая пульсировать многие силовые линии картины, предстала подлинной драмой любви, самоотречения и отчаяния. Довершает эту тра(нс)вестийную свистопляску играющий Анхеля Гаэль Гарсия Берналь – он вылитая Джулия Робертс. То есть он и без грима-то до неприличия на нее похож, а в гриме, парике и платье – вообще неотличим. Конечно, Роланд Эммерих довольно злобно пошутил в фильме «Послезавтра», показав, как срывает ураганом известную надпись «Hollywood», но Альмодовар стократ переплюнул Эммериха и этой своей акцией спародировал голливудский звездный идеал как таковой, изничтожив его самым радикальным образом. Он покусился на поистине святое, хотя сам, возможно, этого еще не осознал. А так фильм получился в меру трагичный, в меру жеманный и даже в меру жалостливый. Герои переживают, лелеют и муссируют свои чувства, без тени издевательства говорят о силе любви, о тонкостях ее и о прочем, относящемся к делу. Есть даже одно убийство, проходящее по амурному реестру. Психологическая драма в полный рост. Серьезное искусство. Вот только что-то в этом искусстве не то и не так. Особенно когда видишь, например, как два юных романтика занимаются перекрестным онанизмом во время киносеанса. Уж больно напоминает старый добрый анекдот: «Скажите, как вы относитесь к сексу и насилию в кино? – Да знаете, я вообще-то на экран смотрю, а не на то, что творится в зале». Алина Воронцова