«Возвращение»: Рецензия Киноафиши
Из ниоткуда, из небытия, из неизвестности в семью возвращается отец. Возвращается – и увозит обоих сыновей на остров, где они должны провести вместе несколько дней. Старший из сыновей – Андрей – очень быстро принимает главенство отца, младший – Иван – почти до самого конца это главенство отвергает. «Если бы ты был другим, я бы любил тебя, но ты – ничто», – кричит Иван, когда отец бьет Андрея за то, что тот ослушался и не сдержал слово. Они пытаются найти общий язык, но, наверное, у них нет общего языка. Поэтому отец гибнет, пытаясь удержать сына от самоубийственного прыжка с вышки, который сделал бы его, сына, свободным: от страха высоты, за который его презирают сверстники, и от противостояния с тем, кто дал ему жизнь. Поэтому даже тело мертвого отца сыновья не в силах сохранить – оно тонет вместе с давшей течь лодкой. Поэтому возвращение – это путь из одного одиночества в другое, отягощенное смертью и виной. Таков сюжет фильма Андрея Звягинцева «Возвращение», получившего высшую награду 60-го Венецианского фестиваля – «Золотого льва Cвятого Марка», приз этого же фестиваля за лучший дебют – «Золотого льва будущего», а также выдвинутого от России на «Оскар».
Звягинцев по профессии актер. Учился сначала в родном Новосибирске (где, кстати, состоялась российская премьера «Возвращения»), потом в ГИТИСе. В 90-е играл в театре, служил дворником и даже официантом, делал рекламные ролики. В 1992 году пытался поставить короткометражку, но проект закрыли. В 2000-м по приглашению генерального продюсера REN TV Дмитрия Лесневского снял три новеллы для сериала «Черная комната». А в 2001-м Лесневский, известный своим хорошим вкусом (что видно по фильмам на РегТВ (40-м канале), предложил Звягинцеву сценарий Владимира Моисеенко и Александра Новотоцкого под названием «Ты». Моисеенко и Новотоцкий до этого писали сценарии к весьма среднего качества телепродуктам («Маросейка, 12», «КОБРА»), еще приложили руку к позорным рязановским «Старым клячам», но здесь создали превосходную основу для арт-хаусного («авторского») фильма.
Впрочем, Звягинцев основательно изменил сценарий, переписав завязку и финал, а также превратив братьев Арчила и Давида соответственно в Андрея и Ивана. По сценарию Андрей должен был в конце утонуть, но режиссер спас его от кинематографической смерти, не сумев, правда, уберечь от смерти физической: в июне этого года, через год после начала съемок, Володя Гарин, игравший Андрея, утонул на Ладоге – там, где и разворачивалось действие фильма.
За счет изъятия различных сюжетных привязок, дававших представление о месте и времени происходящего, Звягинцев превратил первоначальный текст (в широком смысле этого слова) в чистой воды притчу. От символов частных (мертвая птица на берегу, фигуры людей, снятые в рамке окна, уподобленного картине) режиссер почти сразу перешел к центральному символу – вышке, в каковой угадываются как Вавилонская башня, где Господь смешал человеческие языки, так и лестница Иакова, по которой в видении одного из ветхозаветных патриархов сходили и восходили ангелы. Именно по этой вышке отец поднимается вслед за сыном, чтобы перестать быть чужим и непонятым, но терпит неудачу и падает вниз. Однако на той же самой лестнице сын преодолевает страх высоты, и это восхождение можно понять как метафору восхождения к Богу. Правда, Бог – тоже Отец, только в высшем смысле слова, и гибель земного отца, какой бы репрессивной структурой он ни был, закрывает путь к Отцу Небесному. Потому что Отец – это инстанция, наделяющая речью и смыслом, в отличие от матери, дающей физическую жизнь и первородное животное тепло. Поэтому мать появляется лишь в первых кадрах фильма, чтобы уступить сыновей вернувшемуся отцу. (Сходным образом построен сокуровский «Отец и сын»: там матери нет вовсе, она присутствует лишь в воспоминаниях как идеальная тень красоты.) Сам же режиссер говорит об этом так: «В «Возвращении» есть все четыре главные стихии: вода, огонь, земля и воздух. Земля – это мама, вода – это отец… старший, Андрей, – это воздух, а Иван – огонь. Но если вам кажется, что всё иначе, – всё иначе».
Vlad Dracula