Скорсезе играет с нами как кошка с мышкой: в «Острове проклятых» финальный поворот кажется громом среди ясного неба, но вся дорога к нему усыпана красными флажками. Проблема лишь в том, что зрители предпочитают цепляться за удобное «детективное» объяснение, а тревожные детали отмахивают как «киношные условности».
Первым делом — Чак. Его неуверенность с кобурой, неловкость при обращении с оружием и растерянность на допросах должны были насторожить. Какой из него маршал? Но публика решила: ну мало ли, партнер новенький.
Дальше идут охранники: они выглядят так, словно рядом разгуливает не герой-спаситель, а бомба с часовым механизмом. Их нервозность будто случайная — на деле это страх перед опасным пациентом, получившим слишком много свободы.
Пациенты же реагируют на Тедди так, будто узнали соседа по палате. Смеются, кривляются, избегают лишних слов — в их поведении не заговор, а смущение от фарса, в котором им приходится участвовать.
Особый шик — сцена с невидимым стаканом воды. Это не баг монтажа, а подсказка: восприятие Тедди ненадежно. В паре с его навязчивым страхом воды и снами о жене, где огонь и вода переплетаются с кровью и пеплом, складывается тревожный пазл.
Даже «Закон четырех» — не ребус для сыщика, а тонкая издевка: врачи уже знают правила игры, герой — нет. И когда Тедди отмахивается от досье Лэддиса, становится ясно — он не хочет читать о себе самом.
Наконец, его сны о Долорес — не просто воспоминания, а вытесненная правда. В кошмаре она тает у него на руках, а из раны на животе хлещет вода — прямой символ того, что он застрелил её после того, как она утопила их детей.
Фильм вроде бы держит нас за руку, но ведет прямо к краю. Мы видим все, просто не верим. И только концовка добивает: нам ведь намекали с самого начала.
Ранее мы писали: 97% свежести и ни намека на «Остров проклятых»: 10 лучших фильмов ДиКаприо по версии RT — а ведь № 1 еще даже не вышел
