Эксклюзивное интервью «Киноафиши» с Николаем Лебедевым, режиссёром фильма «Экипаж»
В Санкт-Петербурге прошёл городской фестиваль «КиноВесна» (организатор – «Объёдинённые Русские Киностудии» (АФК «Система»)), который посетил режиссёр фильмов «Легенда №17» и «Экипаж», Николай Лебедев. Во время лекции Николай Игоревич рассказал о том, как начинал свой творческий путь, а при личной беседе с «Киноафишей» поведал о том, как снимает свои картины, и какие сложности при этом могут возникать.
Может быть, у Вас есть несколько советов для начинающих кинематографистов, как не сдаваться и следовать своей мечте? (Вопрос из лекционной части)
Я не думаю, что имею право давать какие-то советы. Я могу просто рассказать, как это происходило в моей жизни. В середине 90-х я уже несколько лет был без работы, мне было под 30, я понимал, что жизнь катится вниз, то есть, я уже находился на самом дне. При этом я закончил МГУ, мог уйти в журналистику и заниматься делом, которое для меня дорого, ведь я ценил эту профессию. Но я понимал, что я не могу пустить на неё жизнь, потому что журналистика была в моём сознании трамплином в кино. Я задал себе вопрос, что я выбираю: состоявшуюся жизнь, в которой я никогда не буду снимать кино, или ситуацию, когда ничего так и не случилось, но я сделал всё что мог. И тогда я понял, что для меня есть только один путь и никакой другой. И как ни странно, стало сразу легко жить. И дальше всё стало меняться постепенно, шаг за шагом. Мне уже была важна не цель, а путь. Я перестал думать о том, что мне что-то необходимо, я получаю удовольствие хотя бы от того, что я пытаюсь сделать то, о чём я мечтал всю жизнь.
Расскажите, возникали у Вас во время съёмок такие сложности, когда уже просто хотелось опустить руки, но Вы всё равно продолжали снимать?
Да, такое бывало, особенно на «Волкодаве из рода Серых Псов», но я не был готов опустить руки. Была ситуация, когда один человек, который был для меня очень дорог, ушёл с картины по ряду обстоятельств и считал, что я его предал, не отказавшись от фильма. Он считал, что я должен был уйти вместе с ним, но я не мог, потому что фильм – мой ребёнок. И на «Волкодаве» была ситуация, когда картину уже практически закрыли, но потом продюсеры возвращали фильм к производству. Было очень тяжело. Но так, чтобы я сел и сказал себе, что я больше не буду это делать, не было. Я не могу себе этого позволить.
Как Вам удаётся создавать такое сильное напряжение и эмоциональность в своих картинах?
Не знаю даже, я просто слишком остро чувствую мир. Иногда это – болезненное ощущение. Я понимаю, как он хрупок, и, наверное, это ощущение выливается на экран.
Что должно быть в истории, чтобы Вы захотели снять по ней фильм?
Не знаю, это каждый раз по-новому. Я, например, не думал, что займусь спортивной картиной (речь о «Легенде №17»). Я никогда не любил спорт, в хоккей не играл, и, более того, я даже не смотрел ни одного матча. Видел их только на экране, но так, чтобы сидел и болел – такого не было. Если бы мне сказали когда-то, что я буду снимать спортивную драму, я бы сказал, что это невозможно. То же самое касается и военной драмы «Звезда». Она попала мне прямо в сердце. Эта тема, эта история, эти люди оказались настолько важны для меня именно в тот период, что я не мог не снять этот фильм. При том, что это была самая невостребованная тема в то время. Мне говорили: «Что ты делаешь? После этого тебе не дадут снимать, этот фильм никто не будет смотреть». Но я не мог не снять его. И с «Легендой №17» то же самое. Я просто не мог не сделать этот фильм.
Как Вы думаете, почему зарубежный кинематограф сейчас более популярен, чем отечественный?
Я не думаю, что зарубежный кинематограф прямо на пике популярности, у нас на пике популярности, скорее, сверхбюджетные блокбастеры. И это нормально, потому что они большие, эффектные, классные, но я очень надеюсь, что как и в Америку, так и в другие страны мира наконец-то вернётся понятие кинопроцесса. Когда не только такие картины востребованы и интересны, а когда можно посмотреть разные. И когда у нас будут идти в кинотеатрах разные фильмы, и туда будут идти разные зрительские аудитории, тогда у нас будет по-настоящему живое кино и живой кинопроцесс.
Напоследок, расскажите о Ваших творческих планах. Какие фильмы зрителям стоит ждать от Вас в будущем?
Я не знаю, что будет дальше. Я ищу, я думаю, и я открыт всем ветрам и веяниям, потому что сам не знаешь, что тебя вдруг так тронет. Это же не математика, а человек живой. Ты чувствуешь, а не высчитываешь эти темы. Поэтому пока не знаю.
Беседовала Олеся Трошина
