Квентин Тарантино поделился размышлениями о кульминации «Джокера»

Журнал Empire недавно организовал запись специального трехчасового подкаста, где режиссеры Квентин Тарантино и Эдгар Райт обсудили кинематограф. Среди затронутых тем был феномен «Джокера». В отличие от многих коллег, Тарантино вполне равнодушен к ленте Тодда Филлипса и не разделят восторгов зрителей, считая ее несколько однообразной. Тем не менее создатель «Криминального чтива» признает отличный темп повествования и многие достоинства комикс-драмы с Хоакином Фениксом, в особенности концовку, которая, по его мнению, является лучшей частью фильма, потому что умело манипулирует общественным мнением:

«Когда дело доходит до финальной сцены с ток-шоу, вы чувствуете, как меняется атмосфера во всем кинотеатре. Ее глубина заключается в следующем: это не просто напряжение. Зритель действительно заворожен. Все в зале были полностью захвачены происходящим. Режиссер играл с аудиторией, потому что Джокер психически больной. Персонаж из телепередачи, которого сыграл Роберт Де Ниро, он ведь не типичный кинозлодей. Пусть он и выглядит как негодяй, но он не больший негодяй, чем тот же Дэвид Леттерман. Он всего лишь телевизионный болтун, в том смысле, что это обыкновенный телевизионщик. Он не заслуживает смерти. Тем не менее, пока зрители смотрят на Джокера, им хочется, чтобы тот разобрался с героем Роберта Де Ниро; они хотят, чтобы он взял этот пистолет, воткнул его в глаз и спустил курок. А если бы Джокер не убил Мюррея? Все бы начали возмущаться! Это тонкая манипуляция общественным сознанием! Вся суть сводится к тому, что Филлипсу удалось заставить аудиторию думать как этот псих: им всем хотелось, чтобы Артур убил Мюррея. Разумеется, люди будут утверждать обратное!»

Также Тарантино подчеркнул, что в «Джокере» ему не понравилась слишком яркая связь с «Таксистом» Мартина Скорсезе: «Это в таком мире мы сейчас живем? Берешь отличный фильм из 1970-х и переделываешь его, словно какой-то артефакт поп-культуры? «Таксист» в виде «Джокера». Но это, по мнению режиссера, больше проблема нынешнего духа времени.