«Супер Майк»: Рецензия Киноафиши
Стивен Содерберг продолжает осваивать в жанре производственного реализма всё новые и новые сюжеты. На сей раз жертвой режиссерского внимания пал мужской стриптиз: несмотря на благодатный материал, театр «крутояйцых королей», гарцующих по подиуму в стрингах и прочих аксессуарах, оказался довольно-таки занудным. Естественно, острая, изрядно наперченная тематика диктует некоторое количество веселых, хотя и вполне банальных, ходов (сцена с использованием сестриного станка для бритья ног, регулярные фразочки вроде «Насколько беременным ты сделал ее рот?», «Пять сотен баксов за наши яйца!» и «Тебе лучше не знать, что я делаю за двадцатку!»), но стремление авторов лобовыми приемами показать моральную сторону вопроса превращает картину в нескрываемое прямое нравоучение. И пока ветеран стриптиза (Ченнинг Татум, который, кстати, сам начинал карьеру «экзотическим танцовщиком» в стрип-клубе), собирающийся завязать с брутальной обнаженкой и заняться производством дизайнерской мебели, на глазах умиленного зрителя исправляется и восходит к вершинам нравственности, его юный коллега и протеже (Алекс Петтифер) со смаком погружается в греховные пучины: «У меня есть деньги, я могу трахать кого захочу. Я свободен!»
Конечно, Содерберг не был бы Содербергом, если бы не попытался включить действо в более широкий социальный контекст, например в контекст несправедливой кредитной политики банков, и снабдить происходящее особыми метками, намеками на сюрреальность. Наиболее выразительна здесь вечеринка у босса «крутояйцых королей» (Мэтью МакКонахи), который наполнил свою виллу собственными портретами и бюстами и который разливается соловьем на тему расширения оголенного и крепкого мужского бизнеса, пока по телевизору крутится хроника последствий очередного напавшего на Штаты урагана. Символика здесь более чем прозрачна: нарциссизм алчных и жестоких эгоистов губит страну подобно стихийному бедствию. Параллельно по кадру бегает взад-вперед домашний поросенок, рыщущий в поисках бутылочки с молоком, а фоновым диалогом, звучащим на фоне рабочих будней стриптиз-клуба, служит разговор про космос и Юрия Гагарина.
При всем при этом видно, как Содерберг технически виртуозно скучает. Бесстрастным взглядом холодно морализирующего прохожего он лорнирует технологию клубного обнажения точно так же, как до этого, например, лорнировал рукопашный шпионаж в «Нокауте» или будни инфекционистов-экстремалов в «Заражении». Похоже, холодно поблескивающее стеклышко фланера, напрочь отгородившегося от мира высокотехнологичными линзами, стало для режиссера «Кафки» и «Соляриса» не просто визитной карточкой, но самим способом существования в кинематографе.
Сергей Терновский