«На крючке»: Рецензия Киноафиши
Внимание! Ввиду того что в нижеследующем тексте будет раскрыта основная загадка сюжета, убедительная просьба читать эту рецензию лишь после просмотра фильма, дабы у читающих не было причины лишний раз наполнять интернет-форумы болью, негодованием, обидой и вызванными сильной душевной травмой многочисленными орфографическими ошибками.
Традиционно фильмами ужасов принято считать кинопроизведения, где из всех мистических углов лезут устрашающие чудища, а саспенс леденит кровь, которая вот-вот польется рекой. Однако на деле самый чудовищный ужас обитает, как правило, на совершенно другой территории. Наиболее мощные, наиболее бескомпромиссные и наиболее сильно врезающиеся в память фильмы ужасов – это не мистические триллеры и слэшеры, а картины, посвященные холокосту, Аушвицу, Боснии, Чечне, Руанде и прочим родственным материям. «На крючке» (к сожалению, придуманное явно невпопад русское название от начала до конца вымышлено отечественными прокатчиками: в оригинале кино называется Eagle Eye, что означает «Орлиный глаз» (название проекта, связанного со сбором и обработкой разведданных и анализом сопутствующих потоков информации)) – стопроцентный фильм ужасов, несмотря на то что в нем нет ни капли мистики, совсем чуть-чуть фантастики и, по нынешним меркам, довольно мало крови. Ужас этот сопряжен с технологической революцией, которая происходит прямо на наших глазах и ведет человечество в такой ад, из коего оно выберется разве что ценой физического самоуничтожения.
В сущности, Eagle Eye органично продолжает, только с другой стороны, тему хрупкости компьютероуправляемого мира, насквозь пропитавшую «Крепкий орешек 4.0». Но если в четвертом «Крепком орешке» предметом страха была легкость, с которой любой безумец может теперь разрушить централизованные сети управления и повергнуть любой город/регион/страну в хаос, то в Eagle Eye главный источник тревоги – сами эти сети, во всякий миг способные выйти из-под контроля и подчинить себе человечество. В то время как в первом случае мы видим ужас перед хаосом и распадом, во втором нам приходится наблюдать ужас перед тоталитаризмом.
Собственно, невзирая на средненького качества интригу, малоинтересных героев, прямолинейный экшен и позорный финал, переполненный слащавым пафосом, фильм Eagle Eye – это кино ни больше ни меньше как о нравственных основах политики. Завязкой сюжета служит охота на персонажа, «срисованного» с Усамы бен Ладена: несмотря на рекомендации центрального компьютера отменить операцию вследствие невозможности достоверной идентификации объекта, президент США дает добро на уничтожение, как позже выяснится, невиновных во время похоронной церемонии. В ответ по всему миру взрываются адские машинки возле американских посольств, и после этого центральный компьютер, всесильный в современном универсуме цифровых технологий, начинает воспринимать президента и его администрацию как угрозу национальной безопасности Штатов – с соответствующими практическими выводами. Мощный рывок США в сторону тоталитарного государства, получивший столь яркое выражение в печально известном Акте о патриотизме (данный закон неспроста фигурирует в Eagle Eye), стал в новом фильме режиссера Д. Дж. Карузо благодатной почвой для двойной фобии: централизация власти – не только фактической, но и юридически оформленной – в руках ограниченного круга лиц страшна и сама по себе, однако еще более страшна она в обществе, которое контролируется новейшими технологиями. Ужас – настоящий ужас, одновременно будоражащий и парализующий, – в том, что теперь мир абсолютно прозрачен, проницаем. Мир просматривается насквозь. Любой, кто дорвется до заветного «пульта», способен сделать с глобализированной цивилизацией все что угодно, и этим любым может стать в том числе и сам «пульт». Не только критерии национальной безопасности, но и моральные основания власти электронно просчитываемы в современном обществе потребительского комфорта, причем ничто не мешает такому электронному просчету совершиться автономно от человеческой воли. Вот чего столь ощутимо боятся авторы Eagle Eye – и правильно делают, что боятся. Ибо, как заметил еще Бенджамин Франклин, тот, кто готов променять свободу на безопасность, не достоин ни того ни другого.
Vlad Dracula