Сияющие: «Маяк» Роберта Эггерса
Режиссёр «Ведьмы» снял ещё более сногсшибательный фильм и доказал, что в жанре хоррора сейчас происходит всё самое интересное.
В «Маяке» Роберта Эггерса можно увидеть такого свирепого Роберта Паттинсона, что страшно уже только от этого. Тут, наконец, ответят на вопрос о том, как можно заниматься сексом с русалкой. Этот фильм без всякого 3D, VR и 48fps так расфокусирует взгляд зрителя, что на выходе из зала можно врезаться в столб. И всё равно остаться счастливым.
Островок недалеко от побережья штата Мэн, конец XIX века. На местный маяк прибывают двое смотрителей: один – старожил этого места Том Уэйк (Уиллем Дефо), второй – его новый помощник Эфраим Уинслоу (Роберт Паттинсон). Вдвоём им предстоит однообразная тяжёлая работа, однообразная жизнь, алкоголь, медленное падение в безумие. Ни один не выйдет отсюда в целости и сохранности. Хотя это неточно.
Режиссерский дебют Эггерса в полнометражном кино — «Ведьма», история из жизни американских колонистов в середине XVII столетия, международный хит 2016 года, собравший в мировом прокате в 11 раз больше своего бюджета, выигравший Independent Spirit Award в номинациях «Лучший дебют» и «Лучший первый сценарий». Тем интереснее казался на первый взгляд этот успех, что Эггерс сконцентрировался на истории, рассказанной очень архаичным языком. «Маяк», история не о женщине, а о мужчине и его безумии, архаичнее сразу во всех смыслах, кроме, может быть, времени действия. Язык и драма «Маяка» заставляет вспоминать Мелвилла, Сару Орн Джуитт (уроженку Мэна, кстати), порой даже шекспировскую «Бурю».
Фильм снят на чёрно-белую пленку, в нём всего два героя (не считая самого маяка и живности, реальной и мифической), нарратив беднее. Недостаток диалогов с кем-то со стороны компенсируется постоянным гудком маяка, и сначала кажется, что эти отвратительные звуки будут мешать, но нет, они выполняют функцию считалочки гипнотизёра, главное — выйти потом из транса. Даже экран для современности нетрадиционный — почти академическое соотношение сторон. Но по факту получается ещё более захватывающее зрелище.
Том Уйэк обучает Эфраима Уинслоу ремеслу, он тут главный, и он ужасный босс, он сразу метит территорию, запрещая помощнику подниматься наверх («Свет — мой!»), отправляет его на чёрные работы. Когда они не на службе, они часто проводят время вместе, ругаются, их свары перерастают в совместные попойки и бешеные танцы. Что на самом деле происходит между ними, что за тайна скрыта в прошлом Уинслоу, почему покончил с собой бывший помощник старого Уэйка, смотрим ли мы фильм ужасов или драму об одиночестве и погружении в персональный ад? В начале фильма есть ссылка на Салем, по ходу развития сюжета в кадре появится русалка. Но рассказчик — персонаж Паттинсона, а он очень ненадёжный рассказчик.
В актерской репутации Уиллема Дефо мало кто сомневается, Роберт Паттинсон всё ещё отпечатан в массовом сознании как гладенький вампир из Форкс, штат Вашингтон. Тем поразительней выглядит то, что он творит в этом фильме. Эфраим прибывает на остров молчаливым человеком средней выразительности, по ходу дела превращается в свирепого безумца, то, что он сделает в кадре с одной надоедливой чайкой, пересказу на общепринятом литературном языке просто не подлежит. Его уже сравнивают с Джеком Николсоном в роли Джека Торранса в кубриковском «Сиянии», то есть тоже в истории об обычном человеке, приехавшем по работе в одно странное место и блистательно слетевшем с катушек. С фильмом Кубрика «Маяк» роднит не только это, и даже не другие сюжетные особенности типа самоубийства бывшего смотрителя и самого наличия в истории странного места, творящего с людьми ужасные вещи. Тут дело принципа. Кубрик, сам выбравший для экранизации роман Стивена Кинга (его не понявший и извративший, но это совсем другая история), был поставлен в жёсткие производственные рамки, однако всё же ухитрился создать нечто, очень близкое к сегодняшнему пониманию арт-хоррора. Но его фильм был скорее исключением.
Хоррор воспринимается всё ещё как низкий жанр, существующий для того, чтобы дать нам возможность испугаться всласть и приятно провести время, не предполагающий как-то особенно нас нервировать и беспокоить. Когда появилась «Ведьма», стало окончательно понятно, что хоррор способен быть артхаусным, способен иметь художественную ценность. Выбранные Эггерсом периоды заставляют его выбирать определенную эстетику, не свойственную жанру в его чистом виде. Да, это безупречный и непростой сценарий, отличные актёрские работы, интересный взгляд камеры. Но это всё же ещё и очень страшно.
Что символично, в этом году в Каннах показывают отреставрированную версию «Сияния» Стэнли Кубрика.
