Как комедиант Джордан Пил изменил американские хорроры

Несколько лет назад имя Джордана Пила знали лишь поклонники социального юмора, любящие на досуге посмотреть Comedy Central, а сейчас его уже называют главным производителем хорроров. Ему выделяют на производство всего лишь второй полнометражной картины немалые для жанра 20 миллионов долларов и награждают всеми возможными премиями. Кроме того, он отвечает за перезапуск легендарной «Сумеречной зоны» — сериала, без которого не было бы ни половины фантастических фильмов, ни «Чёрного зеркала».

В начале двухтысячных Пил снимался в скетчах от Mad TV, потом создал собственное шоу «Ки и Пил» вместе с Кигэном-Майклом Ки, играл в глупых комедиях, выпускал вирусные видео. Как говорится, «ничто не предвещало...» — только в этом случае не «беды», а всемирного успеха.

Почему сатирик и комедиант из телешоу после первого же фильма превратился в эпохального режиссёра? Ответ прост: Джордан Пил умеет совмещать несовместимое и добавлять в «низкие» жанры интересный подтекст. В результате при просмотре его работ зритель пугается, смеётся, а потом часами обдумывает и обсуждает увиденное.

Режиссёрский дебют Пила «Прочь» вышел в 2017 году и произвёл эффект разорвавшейся бомбы, моментально отбив пятимиллионный бюджет, а спустя ещё месяц уже в десятки раз окупив производство. И дело не только в социальности и расизме, хотя они в сюжете вроде бы стоят во главе угла. Просто Пил снял фильм, понятный и интересный всем. Для любителей хорроров здесь полный набор жанровых клише, для поклонников авторского кино — неоднозначная тема и подтекст в духе «Чёрного зеркала» в финале, для весёлых компаний — множество комичных моментов и текстовых шуток.

Комедийные ужасы — самый универсальный и вместе с тем сложный жанр. Из него выходят либо гениальные картины, либо очень плоские. Вторых больше: чаще всего режиссёры просто показывают нелепых чудовищ или глупых героев (что-то вроде «Зловещих мертвецов»). Они отлично выполняют свою роль, их можно любить (как тех же «Зловещих мертвецов»), но воспринимать их всерьёз невозможно. Органично совместить эти жанры, сохранив главные составляющие, непростая задача. Редкий хороший пример из нового времени — «Хижина в лесу», которая развенчала все остальные хорроры и объяснила их сюжет. С 2017 года в эту полупустую копилку добавляется «Прочь».

Пил не просто раскрыл тему расизма в атмосфере ужастика. Он не стал подходить к ней «в лоб», как это делает, например, Спайк Ли, с которым режиссёр позже тоже стал сотрудничать. Казалось бы, что проще — показать, как темнокожий юноша приезжает в консервативную белую семью, где над ним будут всячески издеваться и высмеивать. Тем более, что завязка очень уж напоминает классику социального кино «Угадай, кто придёт к обеду?» — Джордан Пил вообще очень любит цитировать старые фильмы. Но нет, в «Прочь» с главным героем все обходятся вежливо, принимая его даже с восторгом. Вот только восхищение это с определённого момента начинает пугать сильнее любых издевательств.

Но что интересно, в результате Пил показывает не ту истерию, которая началась с переходом США в эпоху «после Обамы». Подобную тему в то же время взялся разбирать Райан Мёрфи в «Американской истории ужасов» — у него люди от испуга становятся маньяками. Пил же рассказывает о банальном консьюмеризме. В «Прочь» разобраны сразу два главных желания: стремление обладать всем, чего захочется, и постоянные попытки соответствовать современным трендам. И эти попытки иногда принимают уродливые формы. Люди настолько хотят быть прогрессивными «не-расистами», что готовы в буквальном смысле «залезть в шкуру» темнокожего, воспринимая его как модный аксессуар. И это уже приближает сюжет скорее к «Степфордским жёнам» — ещё одному любимому фильму режиссёра.

В дебютной картине Пила видно более глубокое понимание расизма, чем это привыкли видеть на экранах. «Прочь» не о ненависти, а о восприятии одной расой или классом всех остальных как вещей или дополнения, которое призвано лишь обеспечивать им комфорт и удовольствие. Поэтому фильм и оказался ближе зрителям вне зависимости от цвета кожи. Например, в России могут не понять взаимоотношения темнокожих и белых в США, но что чиновник из привилегированного класса всех окружающих считает мебелью — это близко.

Именно поэтому дебют Джордана Пила оценили во всём мире. Вскоре он получил карт-бланш на производство второго фильма, получившего название «Мы». Режиссёр рассказал, что имел возможность потребовать нужную сумму денег (в четыре раза больше, чем на производство первой картины) и снова взять на главные роли темнокожих актёров. И теперь можно с уверенностью сказать, что он точно знал, как правильно распорядиться ресурсами.

Пил снова берёт примерно ту же форму: хоррор с элементами комедии и социальным подтекстом. На сей раз он иногда откровенно цитирует «Забавные игры» Михаэля Ханеке. Но режиссёр не склоняется к плагиату или самоповторам, а развивает идею, снова выхватывая самые острые проблемы. Критики ждали очередного высказывания на тему расизма, и начало фильма на это откровенно намекает: есть счастливая темнокожая семья и их друзья — белые, где жена хочет убить мужа, а дети ведут себя очень грубо. Кстати, говорящие синхронно близняшки снова отсылают к классике кино — «Сиянию» Кубрика. Правда, теперь в пародийном ключе.

Но на самом деле «Мы» разбирает другие излюбленные темы ужасов и фантастики: темы злых двойников и тайного управления. А потом намекает, что вся американская нация — как раз такие двойники. Почему это так важно именно сейчас? А достаточно заглянуть в любые политические сводки новостей. Идея, что на ситуацию в США постоянно влияет кто-то извне, муссируется в прессе месяцами — вспомнить хотя бы расследование о российском вмешательстве в выборы. Конечно, проще объявить, что Трампа выбрали какие-то злодеи. Вот только Пил показывает, что эти злодеи, тайно управляющие страной, и есть сами американцы. Недаром фильм называется Us: это не только «Мы», но и United States.

Цвет кожи героев играет роль буквально в паре сцен. Остальная же история — о всей нации, да и вообще о мировых тенденциях. В этом режиссёр разумно следует теме инклюзивности в кино: ведь все привыкли, что если в кадре азиаты, то они будут драться ногами, а если темнокожие, то это либо о преступлениях, либо о расизме. А этот фильм снова об обычных людях — неважно, какого цвета кожи. О боязни неких «других», которые по факту те же «мы». О том, что люди видят кругом врагов — из другой страны, из страшного подземелья или просто с соседней улицы. А на самом деле враги — их отражения.

Что важно, в подходе режиссёра нет грубости. Ни в «Прочь», ни в «Мы» он не пытается излишне высмеивать людей, а лишь заставляет их задуматься о важных проблемах. Сам Пил говорит, что это как бы «извинение» и за своё привилегированное прошлое: он жил во вполне обеспеченной семье среднего класса и долгое время воспринимал все блага жизни как должное. Поэтому режиссёр и заставляет задуматься о том, насколько хрупко на самом деле благополучие в жизни. Как простые и вроде бы не самые злые люди легко превращаются в убийц. Как все пытаются успокоить свою совесть, участвуя в бесполезных акциях «за мир» и «против голода». Как демонстративно пытаются показать свою прогрессивность.

Именно это и отличает Джордана Пила от большинства других создателей фильмов ужасов. Конечно, социальные хорроры становятся всё популярнее: «Мама» 2013 года, «Оно (следует за тобой)» 2014-го, «Реинкарнация» и многие другие заставляют людей не только пугаться, но и задумываться о важных темах. Но именно Пил выводит актуальность жанра на новый уровень. Он показывает истории, в которых каждый может увидеть себя. И совсем не обязательно в положительном герое.