Интервью Киноафиши: Владимир Вдовиченков о первой комедийной роли, сказочных бизнесменах и тверке

В прокат вышла семейная комедия Михаила Расходникова «Дорогой папа». В образе великого манипулятора и отца с оттаивающим сердцем предстаёт Владимир Вдовиченков. В фильме его персонаж удачно шутит про себя. На замечание, что ему бы стоило пойти в актеры, замечает, что с его лицом только бандитов играть. Вдовиченков разрушает этот миф и показывает себя лёгким и непринуждённым в комедийном жанре. Впрочем, «Дорогой папа» — фильм, снятый не ради смеха. Это фильм-мечта, как было бы хорошо, если бы все олигархи в этом мире любили не только себя. Исполнитель главной роли не отрицает: кино получилось сказочным. Но ведь в детстве именно через сказки мы узнавали прописные истины…

- Вы сами определили такой стиль игры - сыграть комедию с серьезным лицом - или это режиссёрская задача, что это нужно сделать именно так?

- Мне кажется, что в этом и есть юмор комедии, когда ты результативно делаешь что-то смешное с абсолютно непроницаемым лицом. Это такой основополагающий принцип; если ты всё время будешь хохотать, то зритель может и загрустить. Вспоминая наши советские комедии: помните Миронова, который шёл с трусами на палке в «Бриллиантовой руке»? Если бы у него не было серьёзного лица, то это было бы не смешно.

- Изначально сценарий «Дорогого папы» для вас был больше комедийным или всё-таки драмой, которую разбавляли комедийными элементами?

- Вы знаете, он был тёплым. Это такое семейное кино. В нём всё есть: и юмор, и какая-то драма, и даже, может быть, что-то отчасти нравоучительное, и всё вместе это вызывает какое-то тёплое ощущение. Вот раньше, когда я был подростком, таких фильмов было много по телевизору – смотришь и теплом веет. Вот от этого сценария веяло таким же теплом. Хоть там и упоминались олигархи, а я не очень всё это люблю и не очень понимаю. Деловой человек пытается решить свои деловые вопросы, и вдруг его цели и задачи смещаются: вместо денег — любовь, вместо какого-то высокомерия и снобизма – семья. Мне кажется, это было доминантой сценария. Поверьте, если играть настоящего олигарха, то это очень жёстко, с матом, это тотальный прессинг. Ты не захочешь такое смотреть. Кому интересно, как олигархи зарабатывают миллионы, кроме тех, кто сам хочет их заработать? Поэтому я изначально понимал, что это кино про тепло.

- Михаил Расходников (режиссёр фильма - прим. ред) рассказал, что пытался создать так называемого героя нашего времени. Он хотел показать, что совершенно не обязательно разделять деловой успех и успех в семье. Согласны ли вы с такой трактовкой персонажа?

- Ну Михаил, конечно, идеализирует. Он как, наверное, любой художник, пытается создать идеальный образ. Бизнесмены, которые одновременно и любящие отцы, посвящающие жизни своим семьям, и успешные магнаты, деньги зарабатывающие, — это, конечно, идеал. И Михаил пытался показать эту мечту. Но, думаю, что бизнес в семье бизнесмена всё-таки доминирует. Я знаю много примеров, когда успешный бизнесмен в России — это жёсткий и волевой человек, который привык, что у него есть команда и есть подчинённые, и в результате члены семьи, как правило, становятся такими же подчинёнными.

- Так что победило в Вадиме, которого вы уже сыграли?

- В кино в Вадиме победила любовь! Но это отчасти утопия. Хотелось бы верить, что так бы и произошло, но, мне кажется, что всё-таки частный самолёт и китайские миллиарды – это важно, а дочь… А с дочерью договоримся.

- Получается, что теплота фильма создаётся за счет его сказочности.

- Конечно, мы же создаём иллюзию. Кино — фабрика грёз. Кинематографисты не дают зеркало, это всегда чуть-чуть увеличительное стекло. В нашем случае – чуть теплее, чуть яснее. Конечно, это сказка. Но все любят сказки. Тот же фильм «Красотка» - разве это не сказка? И начинается с этого: «…если вы в Голливуде, значит, верьте, всё будет». И мы смотрим и думаем: «Эх, хорошо бы!». Хотя вот был показ «Дорогого папы» в Ярославле на фестивале, подходили крепкие парни и говорили: «Слушай, отлично! И бизнесмен показан, и такой хороший, тёплый фильм». А ещё подошёл один парень и сказал: «А я не тот выбор сделал. Я выбрал деньги, и я жалею об этом». Я понимаю его, почти любой на его месте выбрал бы деньги, думая о том, что сейчас я этот вопрос решу, а вот завтра… А завтра может и не наступить. Но кому был бы интересен фильм, если бы он выбрал миллион, бросил дочку и уехал?

- Мне понравилось, когда герой начал напропалую говорить правду.

- Мне кажется, что у Вадима ещё осталось много козырей, все карты он не выкладывал. Это этап такой, следующий этап будет другим. Мне кажется, что он человек, у которого ещё не одна колода в рукаве.

- Разумеется, нельзя пройти мимо тверка. У меня такое ощущение, что Михаил просто сидел и думал, какой бы вам танец посмешнее подкинуть…

- Во-первых, тверк — не просто танец, а танец провокационный. Мы помним эти события из телевизора, когда танцующих тверк подростков из школы выгоняли, вот эту всю жуть. Даже Хелен Миррен и та немного тверк изобразила в свои годы. Мне кажется, тверк – это такое олицетворение отчаянной безответственности что ли – вот хочу и всё! Потрясти задницей в прямом смысле слова и без всяких прикрас. Это был хороший выбор танца для нашей истории.

- Он вам легко дался?

- Да нет, не легко. Он мне и не дался. Вадим, мой персонаж, он тоже не танцор тверка, он и не должен был его танцевать умело, легко и беззаботно. Поверьте, мне внутренне переступить через себя и попробовать его станцевать как артисту в десять раз легче, чем Вадиму. Какой тверк? Что это такое? Поэтому не было даже попыток взять какой-нибудь урок или немножко поучиться. Он же не учился, почему я должен быть подготовленным?

- Поняли ли вы что-нибудь про себя, прожив этот сценарий и съёмки?

- Мне кажется, что я что-то про себя знаю, чего-то не знаю. Каждый день открываешь что-то новое или про что-то в себе забываешь. Но, конечно, до того, как я начал сниматься в этом кино, я был одним, прошёл фильм — я стал другим. Будет следующее кино, я стану ещё чуть-чуть другим. Это как настройка радиоприёмника: всё время чуть-чуть шкала меняется. Или как граненый стакан: всегда какая-то другая грань видна. В «Дорогом папе» акцент на любовь и семью, завтра будет фильм про каких-то жёстких ребят, и станешь чуть жестче, меньше сантиментов, а послезавтра ещё какая-то история. Конечно, работа всегда тебя немножко меняет. Нельзя постоянно оставаться одинаковым, мы же развиваемся не только как артисты, но и как люди. Мы взрослеем, меняемся, с нами что-то происходит, что-то начинает или перестает болеть. Но я бы не сказал, что это фильм про то, как человек изменился, нет. Произошло объединение, в этом была задача: чтобы перестал быть один Вадим, чтобы открылись другие его стороны – семейного и любящего человека.